Постепенно видения отступили, и Аура смогла открыть глаза. Они были наполнены слезами, но в них больше не было того ужаса, который терзал её несколько минут назад.
«Гром», – прошептала она, – «я видела его прошлое. Он не был рожден злым. Он стал таким из-за горя, которое не смог перенести. В каком-то смысле… он похож на тебя. На нас. Он тоже любил так сильно, что готов был разрушить мир, чтобы защитить то, что любил».
Эти слова поразили Грома как удар молнии. Он всегда считал себя защитником, воином света, противостоящим тьме. Но что, если тьма была просто искаженным отражением его собственной любви?
«Тогда мы должны найти способ исцелить его», – сказал он наконец. «Не уничтожить, а исцелить».
Аура кивнула, её аура постепенно возвращалась к своему естественному серебристому свечению. «Но сначала мы должны понять, как он избежал заточения. И почему именно сейчас».
Они сидели среди умирающих цветов кристаллического сада, держась за руки, их любовь создавала маленький островок света в нарастающей тьме. Вокруг них мир, который они считали совершенным, медленно показывал свою истинную хрупкость. Но вместе они чувствовали себя достаточно сильными, чтобы встретить любую угрозу.
Где-то в отдалении, на высоком утесе, который возвышался над их районом, Эон стоял и наблюдал за разворачивающейся драмой. Его древние глаза отражали не только озабоченность, но и что-то еще – возможно, надежду. Он видел, как Гром и Аура поддерживают друг друга, видел силу их связи даже перед лицом древнего зла.
«Возможно», – прошептал он ветру, – «они найдут то, что мы упустили тысячу лет назад. Возможно, любовь действительно сильнее ненависти, даже когда эта ненависть питалась тысячелетием».
Первые лучи рассвета начали пробиваться сквозь кроны деревьев, но их свет казался тусклым по сравнению с обычным сиянием их биолюминесцентного мира. Новый день приносил новые вызовы, и Гром чувствовал, что их путешествие в глубины человеческой души – как светлой, так и темной – только начинается.
Первые лучи утреннего солнца проникали сквозь прозрачные стены их дома, создавая причудливые узоры на полу из живого дерева. Биоархитектурное жилище, выросшее из переплетенных корней древних дубов, обычно встречало рассвет мягким пульсированием своих стен, синхронизированным с дыханием обитателей. Но сегодня что-то было не так. Стены дрожали неровно, а биолюминесцентные прожилки, обычно светившиеся ровным золотистым светом, мерцали тревожно, словно сердце в агонии.