«Тогда мы должны остановить его», – решительно сказал Гром. Его эмпатические способности, обостренные эмоциональным потрясением, позволяли ему ощущать масштаб угрозы. По всему их миру, в тысячах садов и рощ, начинались подобные сцены увядания и отчаяния.
«Мы должны», – согласился Эон. «Но знай, что битва с Нексусом будет не только физической. Он будет пытаться использовать против тебя твою же любовь к Ауре, твой страх потерять её. Его главное оружие – это способность превращать наши величайшие дары в наши слабости».
Как будто вызванная его словами, через коллективное поле до Грома донеслась волна боли и страха от Ауры. Она все еще медитировала в кристаллическом саду, но её попытки понять видения подвергали её разум все большему воздействию темной силы Нексуса.
«Аура!» – воскликнул Гром, его сердце сжалось от ужаса. «Я должен вернуться к ней».
«Иди», – кивнул Эон. «Люмина, пойдем со мной. Я отведу тебя в безопасное место, где ты сможешь помочь другим, кто пострадал от этого первого нападения».
Гром уже бежал по тропинке обратно к саду, его босые ноги безошибочно находили путь среди мерцающих камней даже в нарастающей темноте. Биолюминесцентные растения по сторонам тропы продолжали гаснуть, создавая коридор тьмы, который, казалось, тянулся за ним следом.
Когда он добрался до кристаллического сада, картина, которая предстала перед его глазами, заставила его сердце остановиться. Аура все еще сидела в позе медитации, но её тело выгибалось в неестественной позе, как будто она боролась с невидимыми оковами. Её аура пульсировала красным и черным – цветами боли и страха, которые были совершенно чужды её обычному серебристо-золотому сиянию.
«Аура!» – Гром бросился к ней, но когда его руки коснулись её плеч, он сам почувствовал прикосновение ледяного присутствия Нексуса. Через их эмпатическую связь он увидел то, что видела она: бесконечные коридоры страдания, лица людей, искаженные болью, и над всем этим – фигуру в темных одеяниях, чьи глаза горели ненавистью к самой идее счастья.
«Он… он показывает мне…» – Аура говорила сквозь стиснутые зубы, – «как умерла его возлюбленная. Снова и снова. И каждый раз он обвиняет весь мир в том, что не смог её спасти».
Гром крепче обнял её, позволяя своей любви течь через их связь как теплый поток света в холодной тьме. «Я здесь, моя дорогая. Ты не одна в этом».