– Шахани – наш лучший хирург, – наконец ответил он. – А ваш случай сложный из-за старого протеза.
– А вы можете прямо сейчас дать ей обезболивающее? – спросил Мохан. – Чтобы она не мучилась? Тогда мы посоветуемся и примем правильное решение.
Смита краем глаза наблюдала за Шэннон и думала, не связывает ли их с Моханом нечто большее, чем дружеские отношения, хотя тот утверждал, что нет. Она никогда не видела, чтобы Шэннон так полагалась на мужчину. С другой стороны, она никогда не видела Шэннон в таком состоянии.
Доктор Пал откланялся.
– Я вам сообщу, – сказал он и вышел из комнаты.
– Спасибо, Мохан, – сказала Шэннон и повернулась к Смите. – Видишь, почему я попросила тебя приехать, Смитс?
– Я побуду с тобой и во время операции, и после, – поспешно ответила Смита. – У меня накопилось много отгулов – останусь надолго, если понадобится.
Шэннон покачала головой.
– Не волнуйся. Со мной Мохан. – Она прикрыла глаза. – А ты читала мои репортажи о Мине, которая судится с братьями? Дело о поджоге, где мужа сожгли заживо?
– Что? Ах да, конечно, – ответила Смита, припоминая подробности. Она просмотрела эти репортажи вскользь: подобные истории из Индии были для нее сильным триггером и вызывали неприязнь.
– Отлично, – сказала Шэннон. – Скоро огласят вердикт, кто-то должен об этом написать. Тебе придется поехать в Бирвад – это деревня Мины.
Смита уставилась на Шэннон.
– Не поняла, – наконец проронила она.
– Скоро вынесут вердикт по делу, – повторила Шэннон. – Нам нужен репортаж.
Атмосфера в палате вдруг стала тяжелой и напряженной, а Смита почувствовала, как в ней закипает гнев. Она видела, что Мохан и Нандини смотрят на нее в ожидании. Закусив нижнюю губу, она попыталась вспомнить детали вчерашнего телефонного разговора с Шэннон. Упоминала ли та истинную причину, по которой она позвала ее в Мумбаи? Кажется, нет. «Почему Шэннон сразу все не рассказала?» – недоумевала Смита, не в силах отделаться от чувства, что ею манипулировали и вынудили вернуться в город, куда она поклялась никогда не возвращаться.
– А почему вы не можете нанять независимого журналиста? – спросила Смита. – Я думала, ты вызвала меня, чтобы помочь с операцией.
Мохан поднял голову: теперь и он все понял.
– Я для этого тебя и вызвала, – растерянно ответила Шэннон. Тут Смита поняла, что из-за боли ее подруга все путает.