– В общем, такое дело, – продолжила Шэннон, не заметив недовольства подруги. – Не знаю, помнишь ли ты эту историю. Женщину, Мину, подожгли братья за то, что она вышла за мусульманина. Мужа убили. Она тоже еле выжила. Адвокат, женщина, взялась защищать ее бесплатно, и полиции ничего не оставалось, кроме как заново открыть расследование. – Шэннон открывала глаза и снова зажмуривалась, словно сражалась одновременно со сном и болью. – Как бы то ни было, суд состоялся и скоро вынесут вердикт. А если бы ты знала, как медленно идет судопроизводство в Индии, – она быстро взглянула на Мохана, – то поняла бы, что случилось настоящее чудо. И мы должны быть там, когда вынесут решение, Смита.
– Понимаю, – кивнула Смита, – но почему ты не обратилась в редакцию в Дели, чтобы кто-то из местных этим занялся?
Шэннон потянулась и нажала на кнопку вызова медсестры.
– Извини. Сил нет больше терпеть, так бедро болит. Попрошу еще обезболивающее.
– Я приведу сестру, – мгновенно отреагировал Мохан, но Шэннон покачала головой. – Не надо. Мы и так их застращали. Сейчас кто-нибудь придет. Они быстро приходят.
Шэннон повернулась к Смите.
– Джеймс мог бы подменить меня, но он сейчас в Норвегии. Жена рожает. А Ракеш… Он взял другой мой материал. И Мина… Она не станет говорить с мужчиной, Смитс. Мусульманская деревня, консервативные нравы, сама понимаешь.
– Она права, – подтвердил Мохан. – Я… Мои родители из Сурата, это недалеко от Бирвада. По другую сторону границы Махараштры и Гуджарата. Я этих людей знаю. Женщине просто не разрешат говорить с мужчиной.
В палату вошла сестра, и Шэннон попросила дать ей обезболивающее.
– Шукрия, – ответила она, а сестра удивленно улыбнулась, услышав, что американка поблагодарила ее на хинди.
– Не за что, мэм, – ответила она.
Шэннон тихо застонала и сжала руку Смиты в ожидании, когда боль пройдет.
– Почему тебе не поставили капельницу с морфием? – спросила Смита.
Шэннон скептически взглянула на нее.
– В Индии морфий не раздают направо и налево, как у нас в Америке. Вот поправлюсь и напишу об этой проблеме.
– Какой абсурд!
В палате вдруг повисла тишина, будто у всех кончились слова. Смита повернулась к Нандини.
– Вы там бывали? В Бирваде? Далеко это от Мумбаи?
– Да. Пять часов на машине, – мрачно ответила Нандини, и Смита поразилась перемене в ее тоне.