– Дальше можно только пациентам. – Словно готовясь к возражениям, медсестра многозначительно взглянула на Нандини. Но та лишь молча кивнула и сжала руку Шэннон.
– Удачи, – произнесла она.
– Спасибо, Нан. Завтра выезжайте пораньше, хорошо? Заедешь за Смитой, и…
– Шэннон, – хором произнесли Мохан и Нандини, и Шэннон улыбнулась.
– Скоро увидимся, – сказала она. – Вы пока идите перекусите.
Они вернулись в палату Шэннон, по пути рассеянно разговаривая о том о сем. Нандини тут же подошла к окну и встала там, повернувшись спиной к Смите и Мохану. Смита вопросительно взглянула на него, но он, кажется, ее не замечал. Разговор не клеился, и минут через десять Мохан встал.
– Пойду прогуляюсь, йар, – сказал он. – Больничная атмосфера давит.
Смите стало не по себе при мысли, что ей придется остаться наедине с Нандини: Мохан выступал своего рода буфером. Девушка обернулась, и Смита заметила, что ее глаза опухли и покраснели. Она задержала дыхание.
– Нандини, с Шэннон все будет в порядке, – произнесла она.
– Я нужна ей здесь! – горячо воскликнула Нандини. – Врач сказал, она будет долго восстанавливаться. Шэннон рассказывала, что ты родилась в Индии и выросла здесь. Может, ты поедешь в Бирвад одна?
Причина недовольства Нандини была ей понятна, но все равно ее враждебность застигла ее врасплох.
– Я… я уехала из Индии двадцать лет назад еще ребенком. Я даже не уверена, что смогу объясниться с местными на хинди. Я никогда не водила машину по индийским дорогам.
– Смита, – вмешался Мохан, – Нандини это не со зла. Она просто тревожится за подругу. Хай на, Нандини-бхен[21]? Ты же на самом деле не хочешь, чтобы Смита поехала одна?
Прошло несколько секунд. Наконец Нандини кивнула.
– Вот и хорошо, – отрывисто произнес Мохан, словно не заметил, с какой неохотой Нандини отвечала. – Недаром Шэннон нахваливала тебя за профессионализм. Любой может допустить минутную слабость. – Он потер ладони. – Чало, хорошо, что мы все выяснили. Теперь я пойду прогуляюсь. Может, принесу вам чего-нибудь поесть. – Он взглянул на Смиту. – Хочешь что-нибудь? Взять тебе завтрак?
Смита встала.
– Вообще-то, если ты не против, я пройдусь с тобой. Подышу воздухом.
Мохан взглянул на Нандини.
– Тик хай[22]? Звони, если возникнут проблемы.
Но Нандини, кажется, была только рада избавиться от Смиты; видимо, их неприязнь была взаимной.