На высоком холме напротив города, откуда отлично просматривалась панорама боя, располагался полевой штаб войск Альянса, а точнее переоборудованное под штаб брошенное селение, прилегавшее раньше к мегаполису, когда он еще не был так велик. Поселок состоял из нескольких побитых временем и, с тем же, аккуратных деревянных домиков, неплохо подходящих для размещения там мозгового центра армии. Возле здания офицерского корпуса, являющего собой самый крупный из всех прочих одноэтажный бревенчатый дом, обложенный стальными пластинами для защиты от вражеского огня, стоял флагшток. На нем гордо развевался раздуваемый легким ветерком флаг, на котором были изображены три меча, изогнутые таким образом, что образовывали щит. Внутри щита находилось солнце, встающее над морским горизонтом. Это был новый флаг Альянса, созданный как раз вскорости после начала Второго вторжения берсеркеров Стального Легиона, он символизировал не погибающую надежду на победу и спасение.
В тесном, обставленном связной аппаратурой, а вся связь с войсками или флотом на орбите осуществлялась именно отсюда, помещении штабного офицерского корпуса за столом, заваленным планами операции и картами местности, слегка сгорбившись, сидел мужчина лет пятидесяти-пятидесяти пяти. Он был одет, как ни странно, не по военному: в черном кожаном плаще, накинутом поверх черной футболки, брюках и заляпанных грязью туфлях. Это был крепкий худощавый, если не сказать поджарый, человек с загорелой красноватой кожей, усталым лицом, слегка подернутым морщинами и черными с проседью длинными, ниже плеч, волосами. Его утомленный взгляд застыл на окне, за которым то и дело подергивались стволы тяжелых артиллерийских орудий, бьющих по городским укреплениям. Происходящее снаружи удручало его, однако мужчина не просто прослеживал процесс перестрелки. Он смотрел сквозь мутное стекло так, словно ожидал увидеть что-то необычное, но ничего подобного не происходило. Стволы все прыгали и прыгали, как заведенные, сотрясая землю и оглашая все поле брани громом выстрелов.
Неожиданно входная дверь сруба со скрипом распахнулась, и на пороге появился рослый мужчина в плотном матерчатом жилете с множеством карманов, надетом на голое тело, штанах десантника, перемазанных белыми пятнами засохшей грязи, и высоких военных ботинках на шнуровке. Через его плечо перешивалась штурмовая винтовка, а по покрытому пылью, сажей и недельной щетиной разгоряченному лицу струились потоки пота, оставляющие на запачканных щеках извилистые полоски.