Стрелять уже крайне сложно. Нападающие все в дыму от сгоревшего пороха, дыма много и у крыльца ресторана, где уже не протолкнуться от людей. Нужно будет еще работать и работать с мужиками. Чего они сгрудились в одном месте? Надо рассредотачиваться, брать в обхват нападающих. А вот – растерялись всё же в реальной боевой обстановке.
– Обходите их! – кричу я, заходя на бандитов справа.
Сместившись в сторону и встав за деревом, я теперь был почти что в тылу нападавших. Прицеливаюсь:
– Бах-бах! – еще смещаюсь из-за облака дыма. – Бах-бах!
Двое из троих нападавших валяются с подстреленными ногами. Нет, одному попал в седалище.
– Бах! – пролетающая мимо пуля обожгла щеку.
– Бах! – я поражаю уже наповал убегающего третьего бандита, в спину.
– Один минус, два трёхсотых! – кричу я, сообщая своим бойцам ситуацию. – Выход!
Замечаю, как, виляя, словно пьяному показали бутылку в водкой, но велели добраться до неё первым, бегут дружинные. Но по ним уже не стреляли, да и я успел подобрать два револьвера системы «Кольт» и засунуть оружие себе за пояс.
– Все целы? – спросил я.
– Господина земского исправника зацепило, подранило также и урядника. Но того больше посекло камнями по лицу и руке, – докладывал Петро, стоявший рядом со мной и также наблюдавший, как вязали бандитов.
Двое из троих нападавших были мне знакомы. Один из них был Бэра, а другой – боец, с которым я некогда дрался в тесных условиях номеров в трактире. И вот как раз-таки этот боец был мной убит, когда он уже убегал.
А вот что касается Бэры, то здесь я был несколько озадачен. Я стрелял ему по ногам, и вроде бы даже попал, но теперь на ногах у него не видно было никакой раны, зато рана была у этого быка в районе лопатки. И явно, что пуля вошла сзади. Значит, стрелял свой, вероятно, тот, кто после выстрела пытался убежать.
– Говори, скотина! – заорал я, засунув палец ему в рану.
Бэра заорал, как кабан, которого уже подрезали, но не совсем удачно – бывает, что свинка ещё кричит, сообщает, что не хочет быть съеденной, а жаждет жить. Но, разве объяснишь это тем членам семьи, что съехались в отчий дом на «свежатинку»? Холощеный кабан обречен, и подпитый дядя Ваня с криком «За ВДВ!» все равно завершит начатое.
Было несколько неправильным проводить экспресс-допрос прямо здесь на месте, метрах в сорока от крыльца ресторана. Так что я надеялся, что после первого нажатия на рану всё же услышу что-нибудь дельное от бандита. Чаще всего люди колются в первые моменты после того, как потерпят неудачу (а плен можно таковой счесть). Уже после может прийти осознание, что он где-то должен был смолчать, а что-то рассказать немного иначе, чтобы выгородить себя. Сейчас я был уверен, что Бэра к мыслительной деятельности ещё не способен. И пусть я раньше думал, что он вовсе не способен мыслить. Но недооценивать своих противников нельзя.