Намекает, что перед уходом на фронт она мне спокойно поспать не даст. А я могу быть не в той кондиции. Да я и не против, обеими руками за. И не только этими частями тела. Я человек достаточно прямой, потому после обследования Лизы Пироговым напрямую спросил у Николая Ивановича, можно ли мне исполнять свои супружеские обязанности. Ответ был: «Можно, но осторожно».
В связи с последними событиями Лиза ощущала недомогание. Но, слава Богу, всё обошлось.
– И всё же, Алексей Петрович, не будет ли вам много славы? – спросил Лопухин.
– Вы о том, что обо мне написали в Петербургских ведомостях? – догадался я, к чему клонит жандарм.
– В том числе. А ещё я уже отправил доклад графу Орлову, как вы ловко справились с английским шпионом, – сказал полковник.
Я лишь усмехнулся. Пакет, который был отправлен Лопухиным, был ловко вскрыт моими людьми, переписан и доставлен мне. Должен же я знать, что пишет ещё недавно бывший мне неприятелем полковник. Может те бумаги, что мы с ним составляли все же фикция, а Лопухин все равно ведет свою игру против меня.
Жизнь по принципу «доверяй, но проверяй» – наверное, единственно правильная. Однако, это единственное правило, которое я не хочу использовать в отношении жены. Нет для того повода. Да и должна быть у каждого человека в жизни своя отдушина. Свой тыл. Домик, в котором можно спрятаться от всех невзгод, напитаться силами, чтобы продолжить свою борьбу.
В докладе том, к моему удивлению, была похвала и почти правдивое изложение того, какой я молодец. Наверное, это моё упущение, что более чем за четыре года знакомства я только сейчас нашёл общий язык и точки соприкосновения с губернским жандармом. А нужно было вот так, в русской традиции, пару раз напиться и высказать друг другу все обиды. Для общего дела это было бы полезно. Ну да лучше поздно, чем никогда.
– Господа, дамы, позвольте сказать мне! – со своего стула привстал полковник Новгородского пехотного полка Пётр Евграфович Нижегородский. – Не думал, господа, милые дамы, что встречу здесь столь неравнодушных людей, кои уже воюют с супостатом. То, что вы делаете – великое начинание. За вас!
Нижегородский залпом махнул рюмку водки и лихо подхватил на вилку солёный груздь. Выпили и мы. Лишь Елизавета Дмитриевна украдкой, но так, чтобы было заметно только мне, с укоризной посмотрела, как очередная порция прозрачной, как слеза, водки отправляется в мой организм. Волнуется, что буду не в состоянии предаться утехам любви? Зря.