– Без малейшего сомнения можем, и это наверняка случилось бы, если вёл машину не я. Успокойся, всё будет нормально. А теперь будь так добра ко мне – закрой глаза и усни.
Таня оценила иронию и взглянула на затылок отца. Но её внимание переключилось на пару далёких белых фар, будто два маленьких серебристых глаза в толще тьмы. Машина. «Кажется, она по встречной полосе гонит.»
– Пап, ты видишь машину?.. Убавь скорость, – она чуть не сказала в конце «пожалуйста». «Глаза» приблизились.
Отец промолчал.
– Она, кажется, по нашей полосе едет, – у Тани заканчивались аргументы.
Папа сбавил. Стало девяносто километров в час. Чужой автомобиль приблизился и стало понятно, что он едет не по своей полосе, а ровно посередине, так, что дорожная разметка ровно пополам его разрезает. Володя подъехал к обочине, два правых колеса соприкоснулись с не асфальтированным участком. Началась тряска, и камешки из-под колёс ударились, как дробью из дробовика, по лонжерону и днищу автомобиля с той стороны, где сидели Коля с мамой. Под эти стуки Коля открыл глаза и поглядел сначала на Таню, потом вперёд, пытаясь понять, что происходит. Мама ещё спала (никто в тот момент не знал, что она просто не успеет проснуться). Таня смотрела через отцовское плечо вперёд, прямо на машину. Её волнение перевоплотилось в тревогу, а затем в страх. «А что, если…?»
– ВЫХОДИТЕ!!! – услышала Таня голос отца и поняла, что их машина остановилась на обочине. Когда Володя открыл дверь, произошёл оглушающий звук лязга металла и стекла. И много света. Обе машины проехались по инерции в сторону, будто их резко дёрнули, как рыба поплавок. Их пронесло сантиметров сорок по земляной насыпи, на которой была асфальтированная дорога, и по крутому склону одну из машин, с тремя колёсами: четвёртое выбило, понесло вниз. В ней находилась Таня, Коля и их мама. Отца в салоне не было – его отбросило на середину дороги со сломанными рёбрами в лёгких, пробитым черепом и десятком других переломов. «Он умер в момент удара» – скажет через пару дней патологоанатом.
Таня намертво схватилась за спинку сидения, в котором сидел отец, и когда машина перестала съезжать по склону, то расслабила пальцы. У неё начинала болеть голова из-за громкого звука и из-за того, что ее отбросило вперёд. Мышцы шеи будто ударило током. Болел верх позвоночника. А в глазах потемнело из-за прилившей крови. Когда Таня снова смогла видеть, не успела ничего рассмотреть, как снова начались движения. Её вздымало вверх, она будто взлетала, была в невесомости. Она на мгновение подумала, что умерла, но полёт кончился, она вниз головой упала, повисла на ремне, и крыша автомобиля промялась. Машина перевернулась. В этот момент послышался хруст, похожий на те хрусты, когда папа топором рубит кости барана или козы на бульон. Таня пригнула голову, подумав, что её шея сломана, но с ней опять всё в порядке. Тогда она перепугалась сильнее и посмотрела на Колю. Тот просто спрятал голову в колени и плакал. «Слава Богу, жив.» Но вид с мамой Таню очень не обрадовал. Её голова была неестественно опрокинута назад. Венки на висках вздулись, а глаза покраснели. Из уголка рта текла струйка крови. «Она …?» В душе Тани что-то надорвалось, её душевный кран, регулировавший поток слёз, сломался и не может прекратить солёный шквал. Таня отстегнула свой ремень, ловко упала на колени, упёрлась руками об измятую крышу и попыталась отстегнуть ремень Коли.