Во время своего пятилетнего одиночества Коля часто тихо плакал (обычно во время отбоя, когда заедает бессонница, легко себя заставить грустить о том, что вряд ли произойдёт, а если произошло, то трудно успокоиться), тройки доминировали по клеткам в табеле, друзей у него не было, потому что сложно было найти мальчика, с которым он не пересекался кулаком. С девочкой его боялись подружить: в одиннадцать лет он ногой чуть не разбил голову сверстнику. Из-за этого Колю намеревались перевести в другой детдом в далёком городе, но прямо по время сессий вернулась Таня, уговорила директора дать Коле второй шанс, и также серьёзно поговорила со своим братом. После этого ситуация с Колей изменилась: тройки сменились на стабильные четвёрки, в драки вступал всё реже, ночные оплакивания сходили на нет, но оставался нелюдимым. Находясь постоянно отдельно от других, рисовал лабиринты, которые сам же проходил, писал состоящие из двух строк стихи, которые сразу же после написания выкидывал, или гулял по саду вместо общей игры в футбол. Общение не завязывал абсолютно ни с кем, только каждый вечер звонил по стационарному телефону Тане, единственному человеку, которому он говорил «привет». Но сам он бы не назвал свое времяпровождение скучным, он скорее бы сказал, что «ждёт момента, когда свалит отсюда по-настоящему, не в фантазиях». А когда это случилось, то почему-то быстро охладел и к сестре.
Таня направилась снова на кухню, но специально шла тихо, чтобы слышать звуки за дверью в комнату брата. Как только она села за стол, послышались шаги, открылся внутренний замок, и скрипнула дверь. Таня ждала его в дверном проёме. Шорохи из коридора стихли, стихли совсем рядом у входа на кухню. Таня задержала дыхание, чтобы создать впечатление, будто в комнате никого нет – только тогда Коля зайдёт. Зашёл. Его глаза выдали удивление и миллисекундный испуг. Но тут же надел маску равнодушия, подошёл к холодильнику, поискал алюминиевую банку колы и хлопнул дверцей.
– Ты же сказала, что есть, – Коля нахмурил брови.
– Посмотри получше.
Коля хотел что-то ответить, открыл рот, но лишь с досадой вздохнул и отвернулся. «Специально держит. Хочет почитать очередную лекцию. Давай, начинай – я готов. Только знай, что ты …»
– … достала, – сказал Коля громче, чем хотел, но, кажется, она не услышала (вместо «достала» сначала пришло другое слово, которое он не рискнул сказать). Он посмотрел на Таню. Она была похожа на папу, но с чертами мамы. Выделялись мамины скулы и подбородок. И мамина коса, только не покрашенная в белый цвет. У Коли появилась целая шевелюра на голове: небрежно разбросанные, плавно изогнутые волосы торчали во все стороны, по форме похожие на хирургические иглы.