Швеция оказалась неприступной крепостью. Здесь не спешили признавать уйгуров из стран СНГ беженцами, ссылаясь на то, что Киргизия, Казахстан и Узбекистан – независимые государства, где официально уйгуры не подвергаются гонениям. Судьбы людей рассматривали через призму статистики, цифр и политической целесообразности.
Настал день, когда ребенок изъявил желание появиться на свет. Харису доставили в родильное отделение. Услышав крик новорожденного, женщина расплакалась от счастья. А когда малыша принесли в палату и на осмотр пришла врач, Хариса, волнуясь, спросила:
– Мой сын – швед? Он же родился здесь, значит, мне тоже дадут документы?
Врач покачала головой.
– Нет, голубушка. Твой сын такой же беженец, как и ты, – ответила она и вышла из палаты.
Эти слова оглушили ее как гром среди ясного неба. Хариса была потрясена и растеряна. Она потратила огромные деньги, чтобы добраться сюда. Как теперь быть? С пособия, которое выдавали ей как беженке, нужно было как-то вернуть деньги, взятые в долг для поездки. Перспектива закрепиться в этой уютной, степенно-спокойной стране развеялась, как дым.
К предстоящим интервью Хариса готовилась тщательно. Она несколько раз в день повторяла выученную наизусть историю. Женщина надеялась, что её боль услышат, что её страхи примут всерьёз, но чиновники оставались холодны:
– Вы не подвергались преследованиям. Угроза Вашей жизни не доказана, – с недоверием объяснили ей.
Чиновники не верили, не понимали – или не хотели понимать – что угрозу не всегда возможно подтвердить документами. Они не видели слезы матери, когда та провожала дочь в неизвестность. Они не верили истории о родственниках, которые уехали в Китай и больше не выходили на связь.
Теперь, находясь в лагере для соискателей убежища, Хариса с нежностью прижимала малыша к груди, грустно улыбалась, глядя на его милое личико. Рядом жалась её дочка, ища ласки и тепла. Правой держа младенца, мама левой рукой обнимала девочку, гладила ее по голове, украшенной мелкими косичками. По щекам Харисы бежали крупные, как капли дождя, слезы. Она не видела выхода. «Что делать? Куда идти? Возвращаться домой? Но как, и какой в этом смысл? Что здесь ждет?» – ответа ни на один вопрос не было.
В памяти всплыли слова мужа: «Всё будет хорошо. Мы начнём новую жизнь». Какая новая жизнь? Он не знал, что жизни уже не было – ни новой, ни старой. Была только неизвестность и непрекращающийся поиск решения, как выжить.