Звук одновременно низкий, глубокий, с металлическим отголоском, но в то же время напоминал отдалённое эхо, будто раздавался в нескольких измерениях сразу. Лия невольно задержала дыхание.
"Он говорит вслух… или это мысль, что материализуется в моей голове?"
Девушка почувствовала лёгкое головокружение, но тут же взяла себя в руки.
– Спасибо… сэр.
Она почувствовала, как губы директора изогнулись в тени улыбки. Или ей это только показалось?
Руки Клометриуса, длинные, тонкие, с гибкими пальцами, казалось, парили в воздухе. Лия заметила, что количество его пальцев менялось – иногда их было три, иногда шесть, и они двигались с плавностью, словно в невесомости. Он не касался поверхности стола, но перед ним возникали голограммы, вспыхивая разноцветными символами, и тексты прокручивались без малейшего прикосновения.
Но больше всего её поразило, что вместо ног у директора было… ничто. Или, точнее, энергетическое поле, едва заметное, пульсирующее мерцающим светом. Оно не просто удерживало его в воздухе – оно оставляло за собой лёгкий след, похожий на свет далёких звёзд.
"Он даже не касается земли… Настоящий хранитель знаний, собранных со всей вселенной."
Директор слегка склонил голову, наблюдая за ней.
– Ты понимаешь, куда попала, Лия?
Она сжала пальцы в кулак.
– В Академию.
– Вместо, где знания важнее границ. Где прошлое, настоящее и будущее соединяются. Ты готова учиться, даже если это изменит тебя?
Лия почувствовала, как внутри неё что-то дрогнуло.
– Да.
На мгновение повисла тишина.
Потом Зигратар Клометриус сделал едва заметный жест, и голограммы перед ним исчезли.
– Тогда добро пожаловать. Пусть звёзды ведут тебя.
Лия почувствовала, как её сердце заколотилось быстрее. Она не знала, что ждёт её впереди, но была уверена – это начало чего-то великого.
Лия всё ещё ощущала странное послевкусие от разговора с директором. Его голос, словно эхом разносившийся в её сознании, продолжал звучать в глубине разума. Она непроизвольно провела ладонью по своим рукам, будто проверяя, осталась ли на коже энергетическая пульсация после встречи с существом, чей облик был вне привычного понимания.
Падухэ Роханцэ стоял рядом, выжидающе наблюдая за ней своими черными, бездонными глазами.
– Пойдем, покажу тебе твою комнату, – наконец произнёс он, его голос был более земным, приземлённым, хотя и с характерным растяжением звуков, словно они были неразрывной частью его речи.