– Я бы хотел, начать этот год с особенного момента.
Он достает из кармана небольшую коробку из темного красного бархата.
Веста замирает, понимая, что это.
Мама взволнованно разглаживает скатертью, папа довольно откидывается на стуле.
Нет. Нет. Нет. Только не это.
Никита переводит взгляд на камин, тихо потрескивающий в углу. Даже он принарядился зелёной елочной гирляндой и яркими шарами. И лишь одна деталь выбивается из праздничного убранства, то, что остается неизменным, вот уже 3 года. Фото в чёрной рамке. Красивого, улыбчивого парня, очень похожего на Весту.
– Но сначала, я хочу вспомнить моего друга.
Никита поднимает бокал.
– Егор, ты был и навсегда останешься моим лучшим другом.
Мама опускает глаза, отец переплетает пальцы и напрягает челюсть.
– Я бы очень хотел, чтобы сейчас ты был с нами. Но, судьба решила по-другому.
Он затихает и делает глоток.
Время словно остановилось, стихли салюты, и праздничное веселье испарилось, будто дешёвые духи.
– Но, жизнь идёт дальше. И я верю, сейчас ты с нами и будешь радоваться, как делал это всегда.
Никита раскрывает коробку, которую не выпускал из рук. В ней блестит бриллиантовой радугой тонкое кольцо.
Никита переводит взгляд на Весту.
– Веста, я хочу начать этот год с особенного, важного для нас решения – выходи за меня.
Черт.
В ушах, словно барабаны, застучал пульс, комната медленно поплыла.
Никита замер, ожидая ответа.
Тишину нарушил отец. Он встал и крепко обнял Никиту.
– Ты стал нам сыном, с первого дня, как Егор привёл тебя к нам.
Мама, вытерла одинокую слезу.
– Веста, ну что ты молчишь?
Все уставились на ошарашенную Весту.
Никита берет ее руку и надевает кольцо.
– Ты согласна?
Веста, словно примеряя не кольцо, а новую жизнь, которой ей предстояло жить, смотрит на родителей. Они счастливы. А смысл её жизни, после ухода брата, делать их счастливыми и она никогда не изменит этому обещанию, которое дала сама себе в день похорон. Она улыбается, смотрит на Никиту. Добрый, умный, перспективный, красивый, любящий. О чем ещё может мечтать любая девушка? Но сердце почему-то тоскливо сжалось.
– Конечно. Я согласна.
Все кинулись обниматься. Но Веста стояла, как мёртвая статуя, позволяя радоваться за неё, позволяя обнимать и целовать её, позволяя решать и выбирать за неё, позволяя другим проживать её жизнь так, как хотят они.