– Нет, сынок, она влюблена в Ференца Собослая. Ее родители тоже рады – они благословили ее перед отъездом.
Несмотря на запрет церкви, на следующий день Ференц Собослай тайно женился на Ванде в Шиофоке. Шандор не смог вынести расставания с любимой: ровно через год он утопился.
К концу рассказа экскурсовод осталась одна рядом со мной и Аготой, а остальные решили прибавить ходу, чтобы успеть в столовую пансионата на ужин. И тут настало время для самого интересного, предназначавшегося только для самых любопытных ушей. Итак, я окончу эту историю в точности так, как пересказала легенду молодая и застенчивая девушка-экскурсовод.
Перед смертью Шандор стал чернокнижником: он увлекся мистикой и оккультизмом. Он неведомо где раздобыл «Черный Гримуар» и другие книги по практической черной магии, овладев запретными знаниями, как проклинать злых и самодовольных людей, насылать на них порчу и даже как превращать их в насекомых, пресмыкающихся и птиц. Желание самому стать отъявленным негодяем и вершить зло завладело им. А главное – после своей смерти он хотел продолжить свое существование во плоти, обретя слух и голос.
Так и произошло: уши его стали слышать, но рот был по-прежнему совершенно не способен произнести ни слова, и сердце не билось. Призрак старого рыбака сказал Шандору, что он возвращен к жизни по воле Бога, а не дьявола, и что ему нужно совершать добрые дела, спасая молодых утопленниц, а если так случится, что спасенная девушка поцелует его, то он обретет дар речи.
И Шандор стал спасать молодых девушек, ехавших на Балатон со всей Венгрии, чтобы красиво уйти из жизни из-за неразделенной любви, но дальнейшая судьба спасенных скрыта завесой тайны: одна из них вроде бы пропала без вести, другая стала немой навсегда, третья, по свидетельству очевидца, превратилась в ворону и улетела…
Целую неделю Агота пропадала неизвестно где под честное слово «ничего с собой не делать», и мы с Габором смели отпускать ее – совершеннейшая глупость, и все из-за того, что наше стремление завести курортный роман с местными девушками затмило здравый смысл.
В конце недели я нашел блокнот, в котором Агота вела свой новый дневник. Меня опять должна была смутить возможность прочитать чьи-то личные мысли (буквально), но я уже начал читать ее дневник прежде, чем об этом подумал. Мне показалось, что-то умоляющее есть в том, что Агота оставляет на виду свои личные вещи. Я снова почувствовал: если не прочитаю его, то не смогу ей помочь. Сел на кровать и прочитал: