На лице сёгуна изобразилось выражение великодушия.
– Дзюзо, можешь получить свои мечи.
У Дзюзо – этого милого выскочки, на которого князь никак не мог окончательно рассердиться, на глазах выступили слезы, затуманившие на минуту все окружающее.
В прозрачной синеве плавно описывал большие круги ястреб.
«Фехтовальщик на мечах, не знающий себе равных».
Такая надпись была вывешена высоко на тростниковом плетне, окружающем четырехугольную площадь. Толстые, жирные буквы, неровно выведенные кистью, стояли с поднятыми кверху правыми плечами и били в глаза своей вульгарность. Под низом была сделана приписка несколько коротких, лающих строк:
«Состязание по желанию. Кто хочет, может настоящим мечом. Ничего не имею против быть зарубленным».
Некоторые предусмотрительные даймё имели обыкновение держать у себя на всякий случай как можно больше вассалов. Таких даймё называли в народе «чадолюбивыми». После битвы под Осака правительство «бакуфу», чтобы урезать влияние отдельных даймё, установило воинскую повинность, по которой численный состав собственных дружин даймё сокращался соответственно размеру их ленного дохода, выражавшегося в коку риса. Так, например, даймё, получавший с лена 10 тысяч коку риса в год, мог иметь в своем распоряжении 20 ружей, 10 луков, 50 пик, 3 знамени 25 всадников. Эта правительственная мера, естественно, не давала владетельным князьям возможности держать у себя излишнее количество людей. Сократился не только наем новых вассалов, но приходилось отказывать и прежним, долгое время получавшим от даймё жалованье. В результате развелось много странствующих самураев. Некоторые из них, кто посмелее да поискуснее, переходили из провинции в провинцию и называя себя «подвижниками ратного дела» («муся-сюгёся) либо «военных дел мастерами (бухэн-моно), хвастались своим искусством в надежде найти себе нового хозяина либо заработать средства на жизнь.