На этом ощущении строится вся иллюзия устойчивости. Пока человек верит, что контролирует ситуацию, он может позволить себе «немного». Он может делать вид, что всё подчинено воле, что он выбирает. Он может даже искренне в это верить. Но за этой иллюзией всегда скрывается другое: страх. Страх потерять опору. Страх признать, что опоры нет. Страх столкнуться с хаосом внутри. И потому – проще играть в контроль.
Зависимый мозг – мастер самозащиты. Он обучен обходить дискомфорт, избегать боли, вытеснять правду. И в этом – его трагедия. Потому что то, что должно было помочь выжить, превращается в ловушку. В начале человек действительно может управлять – дозой, временем, поведением. Но чем дальше заходит зависимость, тем уже коридор свободы. Решения становятся автоматическими. Ритуалы – закреплёнными. Повторения – безальтернативными. Он может говорить, что управляет. Но на деле – уже не он выбирает. Выбирает тяга. Выбирает страх. Выбирает нейронная сеть, укреплённая годами повторений.
Что особенно болезненно – долгое время мозг поддерживает эту иллюзию. Он подкидывает аргументы. Он «объясняет», почему это не страшно. «Я не пью каждый день». «Это просто такой период». «Я справляюсь, вон как работаю». «У всех бывают слабости». «Я могу в любой момент остановиться». Эти фразы – не просто защита. Это попытка сохранить представление о себе, в котором человек – не уязвим. Не сломан. Не потерян. Он всё ещё силён, контролирует, справляется. И если это разрушить – страшно. Потому что за этим нет готового образа. Кто я, если не тот, кто держит себя в руках?
Контроль – это последняя линия обороны. И именно она требует наибольшей честности, чтобы быть разоблачённой. До тех пор, пока человек верит, что он выбирает, он не может начать путь восстановления. Потому что восстановление начинается не с отказа от вещества. Оно начинается с отказа от иллюзии. От признания: я не управляю. Я тону. Я не справляюсь. Это уже не «просто выбор». Это – система, которая живёт вместо меня.
Парадоксально, но именно в тот момент, когда человек признаёт своё бессилие, появляется первая настоящая сила. Не та, что «я всё могу». А другая – взрослая, трезвая, не героическая. Сила видеть себя. Сила быть с правдой. Сила не убегать. Эта сила не создаёт иллюзии, что всё будет легко. Она просто даёт точку опоры: да, я вот здесь. Да, мне плохо. Да, я не знаю, как выбираться. Но я больше не буду врать себе.