– Хорошо, – продолжил Рем, положив планшет на столик. – Что конкретно вы предлагаете по проектам? Какие сроки, бюджет, риски?
Енмин легко потянулся за чашкой кофе и спокойно ответил:
– В Пусане планируем запуск новой медиа-платформы для молодежи – быстрорастущий рынок. Бюджет солидный, но срок сжатый – шесть месяцев на подготовку и запуск. Риски связаны с конкуренцией и политической нестабильностью в регионе.
– А Сеул? – спросил Рем, прищурившись.
– Там крупное слияние развлекательных компаний, – пояснил Енмин. – Вам предстоит объединить несколько отделов и управлять проектом интеграции. Потребуются жесткие переговоры и большая дипломатия. Не исключены внутренние конфликты.
Рем задумался, проверяя свои карты.
– Мне нужен полный пакет информации по каждому игроку – кто главные влиятельные фигуры, кто на чьей стороне, где возможны подводные камни. И люди, которым я могу доверять на местах.
– Уже занимаемся этим, – кивнул Енмин. – Ваши специалисты работают с нашими контактами, собраны досье и анализ рисков. Мы нацелены на результат.
– Тогда у нас есть план, – холодно резюмировал Рем. – Главное – чтобы игра была чистой и ставки высокими. Я не люблю полумер.
Енмин улыбнулся, едва заметно.
– Как и я, президент. Это и делает нас партнерами.
– Есть одна деталь, – неожиданно сказал Рем, прищурившись, – которая меня тревожит. Как вы планируете справляться с местными регуляторами и их влиянием?
Енмин слегка наклонился вперед, голос стал тише, но еще увереннее:
– В Пусане и Сеуле у нас есть свои люди. Они умеют говорить на нужном языке и знать, когда стоит уступить, а когда поставить жестко. Бюрократия – это лишь часть игры, но не ключевой игрок. Главное – контроль над информацией и доступ к правильным связям.
Рем медленно кивнул:
– Тогда мне нужна ваша гарантия, что ни одна утечка не сорвет планы. В бизнесе с таким уровнем риска нет места ошибкам или случайностям.
– Гарантию? – улыбнулся Енмин, – Вы знаете, что гарантии – роскошь слабых. Но могу сказать одно: мы не позволим себе проиграть эту партию. Ни в коем случае.
Рем перевел взгляд на окно. Его пальцы медленно скользнули по подлокотнику – не жест, а намек.
– Громкие слова, – тихо, без интонации. – Но вы ведь знаете, господин Кан… в моей системе координат проигрыш – не термин. Это диагноз. Неизлечимый.