После окончания третьего курса Игорь уехал в Россию, потом спустя год приехал, пробыл год, а затем отчалил уже навсегда. Наши пути разошлись, мы стали разными людьми с разными интересами. Спустя пять лет я его увидел, когда приехал в Петербург. Он женился, заканчивал учиться на кинорежиссёра, мне трудно было с ним общаться, у нас мало чего было общего. Именно тогда я и понял, что все друзья умирают в детстве. Вот так…
Читатель, который подумает, что он догадливее всех, тут же крикнет:
– А! Я понял! Я всё понял. Автор в этой книжке рассказал о самом себе и Игоре Коробко. Всё проще пареной репы! Ёжик – это Игорь Коробко, музыкант и кинорежиссёр. А Крот – это он сам, писатель-неудачник со стажем.
Такой читатель во многом ошибается. Да, аналогии прослеживаются, но это – повторяю – не автобиография, изложенная языком литературной сказки. Не про меня написана повесть “Таинственный Лес”, не про меня, и не про моих друзей. Но написана она, всё-таки, про дружбу, рассказывается в ней о двух друзьях…
…Два друга, вступив на путь творчества, затерялись в дебрях искусства. То, что творческую личность никто не оценивает, не признаёт, не реализует, толкает эту творческую личность на подобный путь, где всё становится чуждо, ненавистно и нелюбимо. Особенно это происходит в самом начале творческой деятельности, на заре искусства. Такую творческую личность надо немедленно спасать. И фактором спасения для них стал Таинственный Лес. Но Таинственный Лес – это не нечто что-то доброе и несущее благо, нет, оно неопознано и неизведанно. Лес воздействует на творческие инстинкты и творческие рефлексы. Два закадычных друга приходит в этот Таинственный Лес, с каждым из них происходят различные метаморфозы, превращения, преображения, Лес говорит с ними языком символов, загадочных знаков, философских аллегорий и психологических “жестов”. Они должны измениться, должно состояться их перерождение, они должны превратиться в настоящих творцов искусства. Ненавидеть мир и сетовать на свою жалкую творческую участь – это не удел истинного художника, который познаёт мир и пытается его описать, пытается его полюбить, пытается этому миру отдать самого себя всего без остатка.
Есть такое понятие – любовь жертвенная. Любой художник (автор, творец, деятель искусства – не важно, терминов много, а суть одна) должен полюбить мир именно такой любовью. В самом себе человека надо взрасти и сохранить, но не убить. Не убить, но отдать во имя мира, где есть красота и жизнь, во имя мира, пронизанного духом созидания. У художника должен быть крест, он должен этот крест нести на себе, он не в силах распять себя за этот мир (ибо любой художник – это не Христос, до Христа ему далеко), но он в силах принести себя в жертву во имя живого искусства. Истинного художника от посредственности отличает именно такая любовь, он – не ангел, но на его спине крылья, он – не летает, но не устаёт пытаться это делать. Душа должна быть в художнике, сердце должно быть, любящее сердце, ибо далеко не всё охватишь разумом и сознание, этого мало, на искренне любить людей и мир.