Человек открыл глаза. Собаки выли, ветер шуршал снегом над головой.
«Ноги! – пронзила мысль. – Я их не чувствую!» Откуда-то изнутри живота поднялась тёмная волна паники. «Пропали ноги, отморозил!»
Стараясь не думать, человек растолкал плечами тяжёлый снег и поднялся.
Близился вечер, едва заметное сквозь снежную пыль солнце перевалило на другую сторону долины.
Он принялся топать ногами и махать руками, пытаясь согреться. Пять, десять, пятнадцать минут… Кровь заструилась по телу, и тогда ноги пронзила боль. Человек мучительно и радостно застонал:
– О! Значит, целы, значит, ещё походим!
Тут же пришла жажда. Он достал термос, налил совсем уже негорячего чая и залпом выпил, прикрываясь от ветра. Давно самый обычный чай не казался ему таким вкусным!
Видимость улучшалась. Человек полез в мешок и вынул сало – ежедневную собачью радость. Пока он возился, два десятка внимательных глаз жадно ловили малейшее движение его руки.
– Джипси! Рыжий! Стройный! Боб! – каждый брошенный кусок исчезал ещё в воздухе, не долетев до земли.
Человек задержал взгляд на Джипси: «Очень уж похожа на собаку из сна». И ещё подумалось: «Завыли собачки. А то бы без ног остался!»
Ему стало немного стыдно за то, как всего несколько часов назад он срывал на собаках своё отчаяние. Псы, проглотившие обед, зла не помнили и на всякий случай дружелюбно помахивали хвостами, надеясь на добавку. Человек потрепал Джипси за ухом и пошёл искать дорогу.
След обнаружился в сотне метров от берегового обрыва. Пурга выдула его. На твёрдом, как мрамор, снегу чётко стали видны росчерки полозьев и отпечатки четырёх десятков когтистых лап.
Через час скорость упряжки увеличилась сама собой. Человек ещё не видел, но уже знал: они догнали своих. Послышался далёкий лай, потом показались оранжевая палатка и одинокая фигура возле неё. Наконец раздалось долгожданное раскатистое «Бр-р!», и упряжка остановилась.
Ничего особенного в тот день не случилось. Переход был недолгим, да и в пургу все неплохо отдохнули. Поэтому Джипси была приятно удивлена лишнему куску сала, подсунутому ей незаметно от других: обычно лакомство давали только в обед.
Собаки засыпают почти мгновенно, и Джипси вскоре начала проваливаться в тёплые, пахнущие летней тундрой видения.
Под утро ей приснился край поросшего берёзами оврага. Приснилась её маленькая деревенская подружка, которую она частенько катала в нартах на оленьих шкурах. «Полина…» – всплыло странное имя. Джипси глубоко вздохнула, и её лапа пару раз дрогнула, как будто она хотела что-то сделать, но не смогла.