Со временем этот критик из внешнего голоса превращается во внутренний. Родительские комментарии, даже самые мимолётные, становятся внутренними утверждениями. Фразы вроде «Ты снова всё испортил», «Ты ленивый», «Почему ты не можешь быть как другие дети?» начинают звучать в голове человека даже тогда, когда рядом уже никого нет. Он настолько привыкает к этим оценкам, что начинает воспроизводить их сам. Внутренний критик становится как бы невидимым родителем, который продолжает «воспитывать» внутри, даже если человек уже вырос.
Особенность внутреннего критика в том, что он редко бывает справедливым. Он не разбирается в контекстах, не учитывает обстоятельства, не проявляет сострадания. Его задача – предостеречь, обезопасить, а значит, он стремится предотвратить любые ошибки и риски, даже если для этого нужно полностью обесценить человека. Взрослый человек может стремиться к самореализации, мечтать о новых проектах, желать выражать свои чувства, но внутренний критик встаёт на пути, внушая: «Ты недостаточно хорош», «Не позорься», «Никому это не нужно», «Ты провалишься». И в этот момент многие останавливаются, выбирая привычное чувство стыда и страха вместо риска и свободы.
Бессознательные сценарии, лежащие в основе внутреннего критика, часто связаны с так называемыми «родительскими предписаниями». Это не обязательно произнесённые вслух слова, иногда это могут быть намёки, интонации, взгляды. Например, если ребёнок рос в семье, где ошибки были недопустимы, где за малейшие промахи следовали наказания или холодное отчуждение, он усваивает установку, что любить его можно только за идеальность. Эта установка становится программой: «Если я ошибаюсь, значит, я плохой, и меня не будут любить». Взрослея, человек продолжает жить с этой программой, и внутренний критик берёт на себя роль надзирателя, который не даёт ни малейшего права на ошибку.
Иногда внутренний критик бывает особенно жестоким у тех, кто вырос в семьях с эмоционально холодными или непредсказуемыми родителями. Когда ребёнок не мог предсказать реакцию взрослого, он учился контролировать себя, чтобы снизить риск негативных последствий. Критик, в этом случае, становится инструментом выживания: «Если я заранее поругаю себя, то взрослый не сможет меня задеть сильнее». Такая стратегия кажется парадоксальной, но для ребёнка она выглядела как способ смягчить боль. И эта автоматическая стратегия остаётся с человеком на всю жизнь, превращаясь в устойчивый внутренний диалог.