Новый план: надежда или отчаяние?
Вечером того же дня Осман снова сидел в своем шатре с Акче Коджой и Конуром. Перед ними на расстеленном ковре лежала грубо начерченная карта окрестностей Биледжика и Ярхисара.
– Текфур Константин будет ждать нашей прямой атаки на Биледжик, – размышлял Осман. – Он будет уверен, что мы, ослепленные жаждой мести, бросимся на его стены. И он снова подготовит нам tuzak (тузак – ловушка).
– Значит, мы должны ударить там, где он не ждет, – проговорил Акче Коджа. – Но где это место? И как это поможет Аксунгару? Если он в Биледжике, любая атака на другое место может ускорить его kader (кадер – судьба, участь).
Конур сжал кулаки. Мысль о брате не давала ему покоя.
– Мы должны узнать, где он! И жив ли он! Может, подкупить кого-то из слуг в крепости? Послать лазутчика?
Осман задумчиво посмотрел на карту. Его палец остановился на точке между Биледжиком и Ярхисаром – там, где проходил важный торговый путь, который контролировали оба текфура, получая с него немалый gelir (гелир – доход).
– Они сильны, когда они вместе или когда прячутся за стенами своих крепостей. Но они не всесильны. У них тоже есть слабые места. И Аксунгар… он слишком хороший разведчик, чтобы попасться просто так. Если он жив, он будет искать способ дать нам знать о себе.
Внезапно в шатер быстро вошел один из молодых воинов, только что вернувшийся из дозора.
– Beyim (беим – мой господин)! Недалеко от нашего стойбища, у переправы через реку, замечен небольшой отряд. Не византийцы. Похоже на людей Кёсе Михала, текфура Ярхисара. Они не нападают, стоят и чего-то ждут. И у них… у них белый flama (флама – флажок, вымпел) на копье.
Осман, Акче Коджа и Конур переглянулись. Люди Кёсе Михала? Текфура, который колебался, вступать ли в союз против Кайы? С белым флагом? Что это могло означать? Новое предательство? Или… неожиданный луч надежды.
Глава 4. Волк не сдаётся: что скрывает белый флаг? Исторический роман
Возвращение в печали: скорбь и ярость
Рассвет едва занимался, окрашивая небо в стыдливо-розовые тона, когда остатки отряда Османа показались у границ стойбища Кайы. Их было чуть больше двух десятков – изможденных, раненых, с почерневшими от горя и усталости лицами.
Вместо сотни гордых воинов, уходивших в ночь с надеждой, возвращалась горстка людей, познавших горечь поражения и предательства. Первыми их заметили дозорные, и тревожная весть, как степной пожар, мгновенно облетела всю oba (оба – кочевой лагерь).