–Вот ты где? Я тебе говорила, что сюда сегодня нельзя, – мама нашла Пуха на берегу.
Пух молчал и двинулся на набережную. Ему стало досадно, что он забыл наставления мамы. Он никогда не обижал её специально. Просто почти всегда был так глубоко погружён в себя, что просто не слышал её. Он любовался ей, прижимался к тонкому стройному телу, любимому родному теплу, гладил её руки. Но его мама не понимала, что её слова не доходят до него. Он не мог сразу воспринимать её образ и её слова. Зрение и слух его были каким-то странным образом разделены. Он слышал её в темноте, когда она присаживалась на его постель, чтобы погладить по голове и пожелать доброй ночи. Ему хотелось кричать:
– Мама, сейчас говори, я слышу тебя.
Но он мог только промычать что-то ей в ответ или сжать её худенькую руку.
– Ну, забыл и забыл, ничего страшного. Много рыбы поймал? – она заглянула в ведро. – Ого, какой чудный карпик, большой…Пойдём, почистим?
Пух кивнул. Потом задумался и с трудом спросил:
– А туда? – махнул в сторону ресторана.
–Ничего, завтра поговорим. Важный человек – может быть новым замом по науке.
Пух вздохнул, сосредоточенно смотря себе под ноги. Он старался не думать о маминой работе, потому что она была его соперницей. Ему хотелось бы, чтобы мама всегда была с ним, рядом, и держала его за руку. Но Ольга Владимировна командовала коммерческим дивизионом, часто бывала в отъезде и имела только один полноценный выходной день, потому что половину субботы она посвящала деловым встречам или анализу отчётов подчинённых. Пух ни у кого не спрашивал, что такое «дивизион». Он ревновал. Дивизион представлялся ему машиной с большими колёсами, которой управляла его мама. Ему иногда снилось, что он бежит впереди этой машины по посёлку, а она его нагоняет, ещё чуть-чуть, и он попадет под её огромные колёса… Он просыпался именно в тот момент, когда её наезд на него был неминуем. Пух вздохнул и повернулся на бок, а мама всё не уходила.
– Скоро у меня отпуск, и мы поедем в Сочи. Будем купаться в море, а ты нырять, – она погладила его, он закрыл глаза и унёсся в увлекательный сон, где он ныряет и видит диковинных разноцветных рыб, которые тоже глазеют на него. Вдруг из донной глубины появился он, Белый Амур, огромный, почти в метр длиной, он посверкивал серебристой крупной чешуёй, пуча на Пуха свои золотистые глаза. Амур булькал белым ртом, пытаясь что-то сказать ныряльщику. Пух вынырнул, и усатый дядька из ресторана поймал Амура прямо голыми руками. Мальчик открыл рот от возмущения и проснулся.