– Знаю, нельзя в таком признаваться, я же взрослая, но мне тоже хотелось как следует прикрикнуть на того мальчишку. Пойдем. – Она берет контейнер у меня из рук и поворачивается к дому. Нефритово-зеленую крышу и гирлянду с огоньками на крыльце видно даже в темноте. – Прими душ и ложись спать пораньше. Завтра в школу.
Завтра в школу.
Мысль об этом как удар молотком в живот. Не знаю, как я это вынесу.
В главном зале никогда не происходит ничего хорошего.
Там проходят выпускные экзамены; там же нас заставляют сидеть и слушать невыносимые лекции о «наших меняющихся телах». Еще Рэй однажды бросил за кафедру банановую кожуру, и ее нашли крысы.
Поэтому, когда после обеда нас вызывают в зал, у меня тут же возникает дурное предчувствие.
– В чем дело? – спрашиваю я Эбигейл.
Мы садимся на задний ряд. Интерьер зала словно специально создан, чтобы вгонять в депрессию: серые стены без окон, неудобные пластиковые стулья. После случая с крысами прошел уже год, а в зале все еще пахнет гнилыми бананами. Не запах, а злодей из фильмов про супергероев: сложно найти и почти невозможно убить.
– Я надеялась, ты знаешь, – говорит Эбигейл и хрустит тостом с кокосовой пастой. Сегодня записочка на ее ланч-боксе гласит: «Сияй!» – Разве школьным старостам не сообщают о таких собраниях заранее?
– Не в этот раз, – бормочу я и оглядываю зал в поисках подсказок. Рядом с проектором стоит ноутбук, а на деревянном полу – термос. Значит, нас ждет какая-то презентация. Мой взгляд скользит по рядам и автоматически останавливается на Джулиусе. Он сидит во втором ряду и в тот самый момент, когда я смотрю на него, поднимает голову и гневно смотрит на меня.
Меня словно током ударяет, таким ядом пропитан его взгляд. Я-то надеялась, что он успокоился после вчерашнего, но, кажется, стало только хуже.
И сердится не только он. Весть о разосланных черновиках дошла до всех в нашем классе. Я сажусь, а девчонка рядом хмурится и отодвигает стул, будто это от меня пахнет гнилыми бананами.
У меня крутит живот.
Стук каблуков отвлекает меня от этих терзаний. В зал заходит серьезного вида дама примерно одного возраста с моей мамой. Светлые волосы стянуты в такой тугой пучок, что мне жаль ее бедную голову. На лацкане твидового пиджака – бейджик посетителя. Под нечеткой фотографией значится имя – Саманта Говард. Она молчит, но смотрит на нас так, будто мы всей толпой напали на ее питомца. Нажимает кнопку. Проектор включается, и на гигантском белом экране за ее спиной появляется презентация.