После развода Роберт Кон перебрался на Западное побережье. В Калифорнии он сошелся с литераторами и, поскольку у него еще кое-что оставалось от пятидесяти тысяч, вскоре стал финансировать художественный журнал. Журнал увидел свет в Кармеле, штат Калифорния, и окончил свои дни в Провинстауне, штат Массачусетс. К тому времени Кон, на которого сперва смотрели как на сущего ангела и указывали его имя в числе прочих членов редколлегии, успел стать полноправным редактором. Он обнаружил, что авторитет редактора за собственные деньги ему нравится. Но издание журнала стало ему не по карману, и он с сожалением оставил это занятие.
Впрочем, к тому времени у него появились другие заботы. Его прибрала к рукам одна леди, которая надеялась сделать себе имя в журнале. Она была очень настойчива, а прибрать Кона к рукам ничего не стоило. К тому же он был уверен, что любит ее. Когда же эта леди поняла, что журнал не оправдал ее надежд, она слегка разочаровалась в Коне и решила получить свое, пока еще могла на что-то рассчитывать, поэтому настояла, чтобы они перебрались в Европу, где Кон стал бы писателем. Они перебрались в Европу, где леди когда-то училась, и прожили три года. За эти три года, первый из которых прошел в путешествиях, а последние два – в Париже, Роберт Кон завел двоих друзей: Брэддокса и меня. Брэддокс стал его другом по литературе. Я – по теннису.
Леди, прибравшая его к рукам (звали ее Фрэнсис), обнаружила к концу второго года, что красота ее увядает, и ее отношение к Роберту перешло от беспечного обладания и помыкания к неуклонной убежденности, что он должен жениться на ней. Как раз в то время мать Роберта назначила ему содержание, около трехсот долларов в месяц. Не думаю, что за все то время – два с половиной года – Роберт Кон взглянул на другую женщину. Он был вполне счастлив, не считая того, что, как и многие живущие в Европе, предпочел бы жить в Америке, к тому же он открыл для себя писательство. Он написал роман, и роман не настолько плохой, как потом утверждали критики, хотя роман был очень слабый. Он читал много книг, играл в бридж, играл в теннис и боксировал в местном спортзале.
Впервые мне открылось отношение к нему его дамы как-то вечером, когда мы втроем обедали. Мы пообедали в «Лавеню» а потом перешли выпить кофе в «Кафе-де-Версаль». После кофе мы выпили несколько рюмок