Теперь ты водишь экскурсии по этому музею. Для друзей, для партнёров, для самого себя. «Посмотрите налево – это моя неспособность доверять людям. Она возникла в результате…». «А теперь пройдёмте в следующий зал. Здесь у нас инсталляция под названием «токсичные отношения». Обратите внимание на тонкую работу…». Ты стал хранителем своего собственного страдания. Это твоя работа. Твоё призвание. И она отнимает у тебя все силы. Силы, которые могли бы пойти на то, чтобы выйти из музея, запереть дверь и пойти гулять под настоящим дождём.
«Процесс» создаёт иллюзию движения. Ты же что-то делаешь. Ты ходишь на терапию. Ты читаешь книги. Ты медитируешь. Ты ведёшь дневник. Ты «работаешь над собой». Это похоже на бег в колесе. Ты потеешь, ты устаёшь, у тебя сбивается дыхание. Ты чувствуешь, что приложил огромные усилия. Но пейзаж за окном не меняется. Ты остаёшься на том же самом месте. Потому что вся твоя энергия уходит на поддержание самого процесса бега, а не на перемещение из точки А в точку Б.
Точка Б пугает тебя. В точке Б нужно будет жить по-новому. Принимать другие решения. Вести себя иначе. В точке Б старые отговорки уже не работают. Если ты «проработал» свой страх публичных выступлений, тебе придётся выйти и выступить. И ты можешь провалиться. Если ты «исцелил» свою травму привязанности, тебе придётся пойти и построить отношения. И тебе могут сделать больно. Если ты «победил» прокрастинацию, тебе придётся сесть и сделать работу. И она может получиться неидеальной.
«Процесс» защищает тебя от этого. Он защищает тебя от риска реальной жизни. Пока ты «в процессе», ты можешь не делать. Ты можешь не рисковать. Ты можешь не жить. Ты готовишься жить. И эта подготовка стала самой жизнью. Генеральная репетиция, которая никогда не закончится. Потому что ты боишься премьеры. Ты боишься света софитов, взгляда зрителей и возможного провала. В репетиционном зале так уютно. Здесь можно ошибаться. Можно остановиться. Можно начать заново. Здесь всё «понарошку».
Но жизнь – она не «понарошку». Каждый день, который ты проводишь в своей уютной репетиционной комнате под названием «процесс», – это день, вычеркнутый из твоей настоящей пьесы. Пьесы, у которой нет черновика. Она пишется сразу начисто. И занавес однажды опустится, не спрашивая, готов ты или нет.