Какая жалость. Я снова перестарался и забыл, насколько вы бываете хрупкими.
Сила исчезла, и Сокол, висевший в воздухе, с грохотом повалился на твёрдую поверхность. Он, с трудом перевернувшись на спину, закашлялся и выплюнул кровь.
Твоя беспомощная оболочка не подходит мне. Это смертное, противное тело, пропахшее потом и алкоголем… Меня бы вырвало, если бы это было возможно.
Сокол, не способный ответить на оскорбление, издал тихий невнятный звук.
Увы, так уж вышло, что я застрял в тебе, бесполезное ты отродье. Мне невыгодна твоя смерть, и я сделаю всё, чтобы не умереть так убого вместе с тобой.
Сокол постарался подняться, но ему не удалось даже моргнуть. Перед его взором возникла фиолетовая, размытая сущность с едва прослеживающимися человеческими очертаниями; с каждым мигом они всё больше деформировались и искажались.
Я великий дух Ахерóн, и ты запомнишь моё имя и будешь повторять его как мольбу. Ведь теперь твой Создатель не умерший дракон, а Я.
***
– Дорогуша, ты как всегда не в настроении?
Вокруг – каменные безликие стены, угнетающие своей однотипностью. Лишь громадный овальный стол с тремя деревянными стульями, обшитыми алым бархатом, да висевшие гобелен и карта добавляли этому замкнутому помещению без окна хоть какое-то скудное разнообразие.
– Если ты ещё раз так ко мне обратишься, то ты будешь целоваться с полом.
Они – среднего телосложения подкаченный мужчина и высокая, худая женщина, – как и другие люди, работающие на благо Королевства, пускай и тайно, – находились под землёй, в сердце Ин-Нара – в столице Куллар. В загадочном и скрытом от посторонних глаз месте, куда не сунется никто, кроме тех, кого наделили Даром.
– Я уважаю тебя, дорогу-уша, но тебе придётся ой как постараться, чтобы меня завалить. Хотя, скажу честно, я бы с удовольствием оказался под тобой.
Эта притворная добродушная улыбка раздражала даже больше, чем смысл сказанных слов.
Светловолосая женщина, облачённая в чёрную длинную мантию, с белой маской в руке, грозно нахмурилась и лишь чудом удержалась от желания схватить магией шею мужчины и задушить его. Она бросила на него холодный взгляд, на что тот картинно закатил глаза.
– Не смей называть меня своим типичным ловеласным словечком. Иначе, поверь, тебе не поздоровится, – с презрением прошептала она. – Я не собираюсь терпеть твои убогие выходки, Ма́вор Адъя́р.