В следующий раз я завладею твоим телом, а ты станешь никчёмным наблюдателем. Тогда я перебью всех твоих…
– О нет-нет, давай без этих злых речей. Мне такой ужас снился, что я не готов терпеть ещё и тебя. Ты понял? Думаю, да.
Жалкий человечишка, как ты смеешь?
– О Сущий, – взмолился Сокол, массируя переносицу. – Тебя можно как-то заткнуть? Я не хочу слушать тебя целыми днями напролёт. Мне хватает Медеи с её неопределённостью.
Ахерон злобно зашипел и попытался вновь завладеть человеческой конечностью, и вышло это, мягко говоря, плохо. Сокол победоносно засмеялся и в насмешку помахал этой же рукой перед своим лицом.
– Ха! Пошёл ты. Можешь сколько угодно пытаться – я тебе не позволю.
Рано или поздно любое хрупкое сознание ломается под гнётом более сильного. Когда это случится, то смеяться в твоём теле буду я, а не ты.
– В твоих фантазиях? Обязательно.
Сокол довольно потянулся, встал на ноги и почесал живот. Его бело-жёлтая рубашка была мятой и явно нуждалась в замене или как минимум в стирке, но он научился не обращать внимания на такие незначительные мелочи. На самом деле, ему никогда не было дела до своей неопрятной одежды.
Будь чистоплотный Орёл здесь, то он бы как следует его отругал и привёл бы сотню аргументов в пользу того, как важно за собой следить.
– Сокол, твою мать, ты что, помер там?!
Дверь отворилась так же внезапно, как и раздался крик. Сокол заспанный, с запутанными тёмно-русыми волосами, вьющимися в стороны, стоял в одной расстёгнутой рубашке и глядел на ворвавшуюся в его комнату Лиднер, чей взгляд прекрасно показывал её недовольство и злость. Он панически пискнул что-то нечленораздельное, не нашёл позы лучше и присел на корточки.
– Что за… Какой кошмар! – Медея спрятала нос в длинном вороте короткой и непомерно узкой, как решил Сокол, куртке. – Ты, Сущий, вообще с водой не дружишь?!
– Между прочим…
– Я не хочу ничего слышать! Нет. Хватит с меня этого! Я пришла сюда, чтобы разбудить тебя, ленивое недоразумение, и ты снова всё испортил! Как, Сокол? Ка-ак?!
За спиной Медеи показался смущённый оуви. Его ушки, покрытые перьями, прижались к голове.
– Мой… с-спаситель…
Стриго не сумел договорить свою умную мысль, поскольку спрятал клюв в маленьких ладошках. Медея, разделяя его мнение, лишь сочувственно вздохнула и вернулась к Соколу, старавшемуся провалиться сквозь половицы: