Тогда почему я нервничаю?
В девятнадцать ноль-ноль раздался звонок от Сергея.
– Дмитрий Александрович, забрал Киру Андреевну. Везу к вам.
– Хорошо.
Я прошелся по пентхаусу, проверяя, все ли готово. Марию Ивановну отпустил до завтра – некоторые моменты требовали конфиденциальности. Остальную прислугу тоже. В первый день нам лучше остаться одним.
Триста квадратных метров безупречного порядка. Каждая деталь на своем месте, каждая поверхность отполирована до блеска. Я жил здесь три года и привык к этой стерильной роскоши. Белые стены, дорогая мебель, произведения искусства – все отражало мой статус, но ничего не говорило обо мне как о человеке.
Именно так мне нравилось.
В девятнадцать двадцать раздался звонок в дверь. Я открыл сам.
На пороге стояла Кира в том же строгом костюме, в котором была утром на переговорах. В руке – маленькая дорожная сумка, под мышкой – потрепанная картонная коробка. Больше ничего.
– Это все? – спросил я, глядя на ее скромный багаж.
– Все самое необходимое, – ответила она спокойно. – Остальные вещи заберу завтра.
Я отступил в сторону, пропуская ее в дом. Кира переступила порог и замерла. Ее темные глаза медленно скользили по просторному холлу – мраморный пол, хрустальная люстра, широкая лестница из черного дерева, ведущая на второй этаж.
– Большой, – тихо произнесла она.
– Привыкнешь, – коротко ответил я. – Покажу дом.
Мы прошлись по первому этажу. Гостиная с камином и панорамными окнами во всю стену. Кухня с островом из черного гранита и профессиональной техникой. Столовая с массивным столом на двенадцать персон. Мой кабинет с библиотекой.
Кира молча следовала за мной, изредка кивая. Ее лицо оставалось непроницаемым, но я замечал, как расширяются ее глаза при виде очередной дорогой детали.
– Кухней можешь пользоваться свободно, – объяснял я. – Повар приходит по вызову, но основные продукты всегда есть. Посудомоечная машина, кофемашина – все автоматическое.
– Понятно.
– В столовой обычно принимаю гостей. Если ты дома, лучше присоединяться – для поддержания образа семьи.
– Хорошо.
Эти односложные ответы начинали раздражать. Где ее вопросы? Где женское любопытство?
Мы поднялись на второй этаж. Я распахнул дверь в гостевую спальню – светлую, просторную комнату с видом на центр Москвы.
– Твоя комната, – сказал я. – Ванная смежная, только твоя. В гардеробной достаточно места.