«Богоданным» Людовика XIV прозвали неспроста. Брат Фиакр, парижский аббат, однажды предсказал беременность Анны Австрийской. Якобы Дева Мария явилась аббату 3 ноября 1637 года и поведала, что Анна Австрийская сможет забеременеть, если будут выполнены три новенны в соборе Нотр-Дам, церкви Нотра-Дам-де-Виктуар и в прованском часовне комунны Котиньяк Нотр-Дам-де-Грас. Примечательно, что Котиньяк был весьма старым местом.
Считается, что ранее здесь были обширные языческие строения, где проводились почитания богинь плодородия и деторождения. С приходом христианства Котиньяк был преобразован в место почитания Пресвятой Девы Марии.
Королева хоть и поверила Фиакру, но в Котиньяк не поехала. Это сделал за неё аббат, совершив паломничество со своим помощником. И хоть всё это кажется невероятным, но сама Анна Австрийская охотно верила, что в её преклонном возрасте (для того времени) наконец-то случилось чудо.
Рождение наследников не смогло поселить в сердце короля любовь к жене. Людовик XIII ревновал своих детей к Анне Австрийской, так как те предпочитали общество мамы, нежели грубого отца. Наличие сыновей изменило королеву. Это заметили не сразу. Из интриганки, готовой предать Францию, Анна стала мудрой и осторожной матерью. Теперь ей было что терять.
В своих детях королева не чаяла души. Людовику и Филиппу многое прощалось из-за великодушия своей матери. Многие обвиняли Анну Австрийскую в излишней привязанности к собственным сыновьям.
Однако, Анна была не только пряником, но и кнутом. Однажды Людовик сильно разозлил свою матушку, на что она грозно ответила: «Я вам покажу, что у вас нисколько нет власти, а у меня она есть! Порки в Аменье устраивают так же часто, как и в Париже». На что маленький Людовик со слезами на глазах бросился к ногам матери просить прощения. Анна Австрийская улыбнулась. Она поцеловала сына в лоб и отпустила. Долго злиться на своё чадо она не могла.
Когда однажды 9-летний Людовик заболел, то королева не отходила от его кровати день и ночь. А после его выздоровления сама слегла в непродолжительной горячке от нервного срыва.
Она была совсем иной матерью, не свойственной королевским особам. Сама воспитывала детей, не отдавая их полностью на попечение няням и гувернанткам. Королева позволяла сыну называть её «мама», а не «мадам», как было положено по этикету. В то время считалось, что «мамой» могут называть только в крестьянских семьях.