Письма упали в ящик с глухим стуком. Пусто. Как всегда. Никто в доме №5 не ждал вестей с большой земли. Я тронулась дальше.
Пункт второй: Квартиры над бывшим гастрономом. Три звонка у трех разных дверей в темном, пропахшем капустой и старостью подъезде. Тете Люде – пенсия, дяде Коле – квитанция за свет, молодому парню с третьего этажа (никогда не запомню имени) – толстый каталог какого-то интернет-магазина. Он каждый раз удивленно поднимал брови, словно не понимал, как это здесь оказалось. Я улыбалась вежливо-безразличной улыбкой почтальона и спускалась вниз, вновь ныряя в запах пыли и скошенной травы.
Солнце поднималось выше, начинало припекать. Капли пота скатились по виску. Я вытерла их тыльной стороной ладони, оставив на коже ощущение легкой липкости. Скрип. Треск. Мысли, как назойливые мухи, кружили вокруг одного: заколдованный круг. Дубки. Маршрут №7. Велосипед. Пыль. Газеты. Квитанции. Редкие письма. Изо дня в день. Из месяца в месяц. Год за годом. Мне двадцать пять, а ощущение, будто я сто лет уже езжу по этим улочкам, знаю каждую трещинку на лицах старушек у подъездов, каждый узор ржавчины на почтовых ящиках.
А ведь когда-то… Когда-то было иначе. Я помню, как ребенком могла часами сидеть, уткнувшись в огромный атлас мира, подаренный отцом. Я водила пальцем по извилистым линиям рек Амазонки, по зазубренным берегам Норвегии, по бескрайним просторам Сахары. Я запоминала столицы, флаги, названия горных хребтов и океанских течений. Казалось, весь мир лежит у моих ног, ждет, чтобы его изучили, прошли, прочувствовали. Потом были книги. Горы книг. Не сказки, нет. Приключения. Романы о мореплавателях и исследователях, о караванах, бредущих через пустыни, о воздухоплавателях, штурмующих небо. Герои Хаггарда, Жюля Верна, Буссенара. Их миры были яркими, шумными, пахнущими солью, порохом, экзотическими цветами и опасностью. Моя комната была увешана картами – старыми, новыми, топографическими, фантастическими. Я могла нарисовать по памяти контуры материков, проложить маршрут из пункта А в пункт Б через десятки стран. В моей голове жили целые вселенные дорог, троп, морских путей и воздушных коридоров.
А потом… потом умер отец. Мечты схлопнулись, как мыльный пузырь. Нужно было работать. Помогать маме. «Дубки» и почта стали моей реальностью. Моей скучной, серой, предсказуемой реальностью. Мои карты мира свернулись в трубку и пылятся на антресолях. Атлас пожелтел. Книги стоят на полке, корешки их постепенно выцветают на солнце. А я… я развожу почту. По Маршруту №7.