Все происходящее казалось ему кинофильмом, где кто-то включил звук на минимум. Голоса людей доносились будто сквозь вату, слова священника смешивались с шорохом листвы.
Он слышал свое имя, слышал, как кто-то похлопывает его по плечу, но не мог ответить. В груди у него зияла пустота, как черная дыра, засасывающая все тепло и свет.
«Представь себе оранжерею…» – прошептал кто-то в его голове.
У него еще сильнее сжались пальцы на стеблях лилий. Он вдруг понял, что больше всего боится проснуться завтра. Открыть глаза в доме, где Марины больше нет. Услышать тишину. Понять, что ее голосу там больше не звенеть. Что некому будет улыбнуться, некому заварить чай в два раза крепче, потому что «ты пьешь слишком слабый, Кирилл».
Он не хотел просыпаться в мире без нее. Не хотел ни этого солнца, ни осени, ни того будущего, которое должно было быть теперь пустым.
После похорон люди еще долго стояли кучками, тихо переговаривались, кто-то плакал, кто-то смотрел в небо, словно ища там утешение. Кирилл молчал. Он едва помнил, как к нему подходили, обнимали, как кто-то предложил отвезти его домой.
Вокруг шумели верхушки деревьев, в воздухе пахло прелой листвой и землей. Откуда-то доносилось звонкое пение птиц, странно жизнерадостное в этот день.
Он поднял глаза к небу. Солнце скользило между ветвями, оставляя светлые пятна на его лице. И Кирилл вдруг подумал:
«Если бы прошлое могло стать настоящим… Если бы я мог каждый рассвет встречать там, где она еще жива… Только бы не просыпаться в мире без нее…»
Но лето закончилось. И Марина ушла.
И вокруг него воцарилась тишина.
Глава 3. Утро вчерашнего дня
Кирилл проснулся от солнечного света, который мягко лился сквозь стеклянную стену спальни. Казалось, воздух дрожал от легкого золотого марева. Пахло свежестью, травой и утренней прохладой. Где-то за окном щебетали птицы, и этот звук показался ему таким ярким, что хотелось зажмуриться от его чистоты.
Он открыл глаза – и сердце его заколотилось так сильно, что стало больно в груди.
Все вокруг было… не так, как вчера.
На стуле у окна висело Маринино легкое летнее платье, белое, с цветочным узором. Точно то самое, которое она надевала в последние недели августа. На прикроватной тумбочке стоял ее крем, любимые духи. В комнате витал ее запах – теплый, чуть сладкий, с ноткой жасмина.