С этого момента моя жизнь круто изменилась и перешла из состояния до, в после. Вот тут и начинается наша основная история. Мы стали учится, Андрющенко вел у нас и рисунок, живопись и композицию. Хотя рисунок, должен был вести Катриди, но предыдущий курс довел его и он плохо себя чувствовал, мы рисовали широко как говорил Тимофеич большой тенью и большим светом! Как-то подходит ко мне Вазген, студент с ярким восточным акцентом и видом, спрашивает: Леха скажи секрет, как вы так рисуете? Говорят, что ви используетэ большой свэт и большой тэнь! Нет – отвечаю я Вазгену- на самом деле все сложнее. Подозвал его, показав жестом что хочу сказать ему на ухо – на самом деле большой тэнь, большой свэт. Вазген ушел задумчивый и обескураженный. Так мы прекрасно жили и получали свои прекрасные 4- и 3+, а я вам скажу что студент получивший 4-, или даже 3+, на просмотре воспринимался всеми студентами почти что «бог» и мы не могли понять, как он так сделал и что и как он смешал, или как так заштриховал, что такую высокую оценку получил. Я на своей памяти помню всего несколько пятёрок у "Богов" или "полубогов". Получив как-то за рисунок 3 с тремя минусами мне Катриди сказал- ну видишь уже намного лучше, вырос! Я был впереди планеты всей, расскажу вам как это получилось. К нам приехал заезжий профессор из института им. В.И. Сурикова и нам было приказано разложить свои рисунки, как назло у меня тогда совсем не шел гипс. Мы все вышли, комиссия долго ходила в нашем выставочном зале на втором этаже. Ну думаем, что дальше и вот вышли, я спрашиваю у Тимофеича – ну что?
Ты лучший Ага, ща, ща потерпи- ответил Тимофеич.
Ну я просто не пойму, как так, ведь рисунки так себе, даже можно сказать кошмар. Тут все и разъяснилось, подзывает нас Андрющенко и говорит – ну что тебя Антоха и тебя Леха можно поздравить!
Все студенты во внимании ждут что скажет. Ну Антон профессор сказал, что у тебя глаз алмаз ты первый сейчас! А про тебя Леха сказал, что такого человека ничему нельзя научить! Вот так, может сам уйдешь, или тебе помочь! Я прямо как с дуба рухнул, как так, что такое, ну да плохие, но почему сразу уходить. Я сказал – не уйду я! Тогда Тимофеич сказал – ну-ну, жди, жди, дождешься! С этого момента я стал бороться за жизнь в училище. Есть жизнь до и после училища и есть кладбище студентов, как у нас говорили, кто не выдерживал двоек и вечных пересдач, отправлялся в педучилище ПТУ №3, или «педулище», как мы его нежно называли. Вот как-то приходит мой педагог из художественной школы и приносит плакат своей выставки, Тимофеич говорит – постой, постой Андрей, как там у тебя выставка называется? Предчувствие – ответил Андрей Валерьевич.