Лёха, Лёха слышишь, предчувствие, чуешь скоро, скоро полетишь, ну как эти, как их там, птички, шо по зиме мигрируют.
Кто-то подсказывает – грачи!
Точно! чуешь предчувствие грачей, скоро из училища полетишь!!! – засмеялся Тимофеич и многие из группы.
Тимофеич. Глава 3. Двойка двигатель прогресса
Предчувствие оправдалось, я получил «банан» по рисунку и должен был пересдать, Катриди говорил: Теперь будешь работать за себя и за того парня. Я не знал кто этот, тот парень, но подозревал, что это про меня, но я был не один. Со мной была Таня, которая, как говорил Виктор Филиппович Катриди "Ходит по золотому песку", тоже получила «банан».
Вообще, двойка, это была оценка неприятная, но обязательная, особенно для людей, любящих поспорить. А я это очень любил. Получив «банан» по рисунку, я поехал на дачу провести пленэр, со мной поехали Саньки, девочка и мальчик, очень талантливые и ставшие позже прекрасными художниками. Немного расскажу про дачу, что такое в моем варианте дача, это фанерный домик находящийся, не доезжая горячего ключа рядом с горами и с воинским полигоном. Помнится, как с полигона частенько звучали выстрелы и взрывы, в соседнюю лесополосу иногда попадавшие, а электричка, чья станция была в двух шагах от дачи, и днём и ночью гремела вагонами над головой, но правда через несколько дней психика начинает привыкать и уже не просыпаешься в холодном поту среди ночи.
А вот просыпаешься не в домике, поскольку за день в доме так накалялся воздух, что было невозможно спать в закрытом пространстве, но зато ночью горный воздух остывал и в домике становилось так холодно, что зуб на зуб не попадал. Поэтому мы с ребятами закутавшись каждый в походный спальник рассчитанный на -20, засыпали глядя в ночное звёздное небо лёжа на крыше и общаясь о вышних темах, утром же просыпались мы от яркого солнца слепящего глаза и от электрички с людьми, вышедшими на станции и пялящими на нас, как на очень странных и толстых гусениц. Мы проснувшись делали вид, что это просто бревна и ждали пока все дачники не пройдут. Частенько на даче отдыхали либо беглые солдаты из полигона "молькино", либо отсидевшие зэки. Для этих личностей на двери была начертана восковым карандашом надпись "кАзлы не влезайте ничего там нет!!" Пленэр удался, частенько я ходил за продуктами по рельсам километров 10 до следующей станции, в ушах наушники и только резкий гул свистка локомотива заставлял меня отлететь в сторону, дабы не быть разрезанным на двое, а дальше вновь по цирковому продолжить идти по рельсам с расставленными руками. Меня, когда я писал, уже узнавали машинисты и сигналили мне, я им махал в ответ. Всё бы хорошо, но приехал я чуть позже чем все стали ходить на пленэр, и я попал на очень злого Тимофеича. Его я попросил: посмотрите пожалуйста работы!!! Но Андрющенко сказал: ага, скоро, скоро посмотрим с шефом, он тебя похвалит, ага, точно. И ехидно заулыбался, я подумал – ну ладно ведь если буду работать много, плохую оценку не должны поставить! На Кубанонабережной было много кафешек работающих и днём и ночью, этюды и зарисовки были обеспечены, мой друг и очень талантливый живописец Рузанна предложила вместе писать этюды, к концу пленэра у меня было достаточно для просмотра, перед просмотром я разложил работы во внутреннем дворике рядом с башней и педагог Шипельская проходя мимо с комиссией сказала Тимофеичу указывая на мои работы, да у вас растет юный Руссо и Утрилло! Тимофеич ответил: Ага, ща ему будет Руссо! Я предчувствовал какую-то неприятность, но пленэр развесил и получилось полторы стенки. Выйдя я ждал вместе с ребятами, Настя сказала: ну что, тебе что-то хорошее должны поставить ну 3 точно! Мы ожидали в переходе между зданиями, была солнечная погода и все ждали, выходит комиссия, я подхожу к Тимофеичу и спрашиваю: Ну как?