Вскоре, однако, выясняется, что Антон, кажется, не прочь взять реванш. Он подходит к джипу и вытаскивает из-под него обломки забора. В первый момент мне даже не хочется на него злиться. Дорогой костюм Серебрякова промок насквозь, волосы беспорядочно падают на лоб. Он выглядит… не как то чудовище, которое ужасно меня бесило на практике. И от этого как-то непривычно.
Отворачиваюсь от окна, твердя себе, что могла бы его пожалеть. Простудится еще человек.
И тут краем глаза замечаю то, что Серебряков уже сломал остатки забора и сложил их шалашиком.
Да он буквально собирается сжечь мое прошлое!
Молнией выскакиваю наружу.
– Нет, пока не начинаем! – бубнит он в это время в телефон, бросив свое дело. – Нет, ветер не может быть помехой! Даже ураганный!
Подхожу сзади и со всем чувством бью его по плечу.
Надо отдать Серебрякову должное, он даже не вздрагивает. Вместо этого чинно оборачивается и бросает на меня свой фирменный немного раздраженный взгляд.
Я не даю ему произнести очередную язвительную фразу и начинаю первой:
– Ты сейчас мой забор на дрова пускаешь?
Антон опускает телефон в карман джинс. Его серые глаза холодны, но в них мелькает что-то еще – усталость? Раздражение?
– Наш забор, – поправляет он. – Пока у нас нет решения суда, я имею право не замерзать.
Я указываю на сломанные доски:
– Ты сломал мою память о бабушке! Это вандализм!
Он делает шаг вперед, и я невольно отступаю. Капли воды падают с его рукава.
– Хочешь компенсацию? Вот. – Он достает кошелек с таким видом, будто собирается подавать милостыню.
– О, теперь ты расщедрился? – Я чувствую, как краснею. – На практике даже ручку мне не давал – «экономьте ресурсы компании»!
Антон усмехается, и эта ухмылка выводит меня из себя.
– А ты до сих пор помнишь такие мелочи. Значит, практика не прошла зря. Я тронут.
В этот момент я замечаю, как он слегка дрожит. Рубашка прилипла к его торсу, обрисовывая каждый мускул. Антон промок до нитки, но держится так, как будто ему наплевать. Внезапно мне становится неловко – оставить человека в таком состоянии… Но он тут же разрушает момент.
– Не переживай, Скворцова. Ваш «родовой замок» я пока что в безопасности. Хотя… – Он оглядывается. – У него, похоже, сильно прохудилась крыша.
При этом он так внимательно смотрит на меня, будто хочет дать понять, что речь идет вовсе не о доме.