Однако встречаются и исключения – полуцветы с почти нормальной магией. Их ненавидят ещё сильнее. Ведь уродец – на то и уродец. Над ним приятно насмехаться, он не внушает страх. От уничтожения нас спасает принятый столетия назад закон, приравнивающий истребление таких, как я, к любому другому тяжкому преступлению. Существует даже поверье, что убийство полуцвета, особенно ребёнка, ляжет проклятием на весь род.
Правда ли это? Вряд ли.
Но все смирились с нашим существованием. Полноценных успокаивает тот факт, что мы бесплодны. Проживаем свой век, не приводя в мир новых неправильных магов.
…Итак, карнавалы.
Не знаю, почему мама, славящаяся благоразумием, не догадалась поинтересоваться цветами магии нового знакомого. Видно, совсем потеряла голову. Знаю, нехорошо так думать о женщине, подарившей тебе жизнь. Но полуцветы взрослеют быстрее сверстников, с раннего детства понимают, насколько небезупречен мир вокруг. А самое отвратительное в этой ситуации – никто, даже я сама, не знал, какие способности у меня могут проявиться. Ведь мама не нарушала правил карнавала, имени «шута» не спрашивала, снять маску не требовала. Поэтому, какие дары я унаследовала, оставалось тайной до недавнего времени. С рождения было известно лишь одно: магия у меня тёмная, а не светлая, как у матери.
Пятнадцать лет я почти не проявляла способностей. На меня даже мэтры из колледжа Гвендарлин махнули рукой, решив, что заниматься моим обучением нет смысла. Родственники сделали вывод, что неизвестный папаша – слабенький маг, и успокоились. Но три недели назад всё перевернулось с ног на голову. Случился взрыв. В буквальном смысле. Жестокая шутка Свена Фаули обернулась катастрофой, из меня хлынули потоки магии. Чёрной и очень мощной.
– Лилит! Что ты делаешь? Я везде тебя ищу!
Голос звучал грозно, но уголки моих губ поползли вверх. Я не могла иначе реагировать на маму. Даже в самом отвратительном настроении любовалась ею. Ярость на весь остальной мир стихала. Мама походила на лань. Прекрасную, лёгкую и свободную. Стремительная походка напоминала полёт, светлые волосы неслись шлейфом, рассыпая лепестки от неизменных цветов, украшавших голову.
Мама любила меня, несмотря ни на что. Окружающие уважали её. Хотя обычно матери полуцветов становились отверженными, а иногда и вовсе изгонялись прочь вместе с неправильными детьми. Но у Ренет Вейн есть козырь. После смерти отца она осталась единственной хранительницей трав и цветов в герцогстве. Столь сильной, что никому из соседей и не мечталось. К ней благосклонно относилась сама герцогиня Виктория Ван-се-Росса. В наших краях более важной рекомендации не существовало.