На кладбище все шли за гробом, шлёпая башмаками по весенней грязи. Нас, самых маленьких, везли в плетёном коробе на отцовой рабочей упряжке. Хоронили отца под ружейный салют как фронтовика 13 апреля 1956 года. Мне было семь лет. Младше меня были ещё два брата – Витя и Саша и сестра Люда. Старше нас из несовершеннолетних были ещё двое: сестра Люба, двенадцати лет, брат Вовка, четырнадцати лет. Брат Иван тогда уже служил в армии.
Сразу после смерти отца мы поняли, что такое жить без кормильца. Мамино здоровье из-за переживаний подорвалось. Она всегда была бледной, с синими губами, почти всегда лежала и не только не работала, но и дома ничего не могла делать. Каждый раз, когда ей становилось совсем плохо, её увозили за двадцать пять километров в соседнюю деревню Новоярково, где была больница. Лежащая на телеге на подстилке из сена мама была безучастной ко всему происходящему. Мы немного провожали маму по деревне, держась за телегу, успокаивали её, что дома справимся, и каждый раз не знали, привезут ли её обратно живой. Нам не говорили, что с ней. Так длилось несколько лет. Когда она бывала дома, приходила деревенская бабушка, которая маму лечила: что-то шептала, поила травами, ставила банки. Невольно в такой ситуации у всех детей появились свои посильные обязанности, и мы сами вынуждены были добывать пищу.
Когда мне исполнилось восемь лет, уже в том возрасте приходилось ловить рыбу, заниматься огородом. Подрастая, старшие работали в колхозе на взрослых работах, а мы с Витей летом уже работали на покосе. Во время сенокоса мы верхом на коне возили копны к стогу, подскребали сено. Хорошо помнятся скачки на лошадях, когда пронзительно звучно и долго разносился звук ударов по подвешенной рельсе, означающей, что пора на обед. Мы летели на перегонки к пристани озера, где купались в воде прямо с лошадью, спасаясь от назойливых паутов. Победителя скачек ждала традиционная дополнительная поварёшка супа. Я часто благодарил свою кусачую кобылу по кличке Луна, которая обеспечивала меня сытным обедом. Колхоз за работу деньги не платил совсем, а начислял трудодни. Трудодень – это условная единица, за которую начисляли от полутора до четырёх килограммов зерна в день, с выдачей осенью убранным урожаем. Помню, всё лето люди постоянно говорили о погоде, от которой зависел урожай. Будет хороший урожай – начислят больше зерна на трудодень.