– Ничего себе! Они с тобой поздоровались как с родственником, – сказал Женя, улыбаясь.
– Да, это была моя девушка в первой моей командировке.
– Это как так? – спросил Женька.
– Так, как бывает у людей, когда они долго бывают в одиночестве в чужой стране.
– Я понимаю, – ответил Женька с ухмылкой.
И тут я пожалел, что у меня вырвалось это признание, видя то, с какой интонацией он это сказал.
Подошла громкоголосая Дохен, и мы заказали ужин. Я курил и просматривал местную газету.
Подошёл отец Эльвиры Вальтер, сел на свободный стул, подал мне руку ещё раз и поздоровался с Евгением.
– Ты хорошо стал говорить по-немецки, – сказал он. – Где ты теперь работаешь?
Я коротко рассказал о работе в Берлине и сказал, что Евгений – мой коллега из «Техцентра».
– Эльвира долго вспоминала тебя, жалела, что ты не оставил ей фотографии. Потом за ней стал ухаживать Рудольф, – он показал головой на зятя, – который вернулся из армии. Раньше он жил на нашей улице, и через некоторое время она взяла отпуск в институте, где училась, и вышла за него замуж, – рассказал Вальтер.
– Он хорошо улыбается, видно, добрый человек, – отметил я.
– О, да, он очень работящий и хорошо относится к Эльвире. Он знает, кто ты, можешь не волноваться, – сказал Рудольф.
Тут подошла Дохен и сказала, что меня приглашают к себе за стол её родственники, приехавшие в гости из Западной Германии. Когда я парковал свою машину у отеля, я видел седан «фольксваген» и микроавтобус с западными номерами. Я извинился перед Вальтером, поздравил его с внучкой, пожелал его семье всего доброго и направился к западникам. Евгению я объяснил, что это мои знакомые, с которыми немного поболтаю.
– Хорошо, я поем и потом погуляю, – ответил он.
Для западных гостей были сдвинуты столы, и за ними сидели человек двенадцать мужчин и женщин и двое подростков. Некоторых из взрослых я видел и раньше, когда они приезжали, и они здоровались со мной как со старым знакомым. Мне поставили стул, я сел, и мне сразу предложили двойной штоф со словами:
– Мы угощаем тебя: «Цум воль».
Поблагодарив и пожелав им того же, я разом выпил. Мне принесли мною заказанное блюдо, и я, кроме завтрака, ничего не евший, с удовольствием стал есть. Через какое-то время, уже захмелев, они стали расспрашивать меня, что нового в жизни Советского Союза. И пошёл обычный в таких случаях разговор. О старых меняющих друг друга руководителях, о войне в Афганистане, о гонке вооружений, о социализме, ограничивающем людям свободу предпринимательской деятельности и т. д. Я никогда не был категоричным защитником существующего положения в стране. Хотя по инструкции был обязан «отстаивать социалистический образ жизни». Было очевидным, что и руководители нужны моложе и что любая война хуже, чем плохой мир. Что касается вопроса, какая система лучше, капитализм или социализм, я уклончиво отвечал: «Время покажет». И мне тогда на самом деле казалось, что обе системы со временем будут сближаться, сглаживая недостатки, заимствуя друг у друга положительное, и со временем превратятся в некий унифицированный капиталистический социализм. По крайней мере, мне так хотелось. Мне и в голову тогда не могло прийти, что социализм когда-нибудь без войны или других потрясений может быть низложен.