– Dobry wieczor, panowe, – поприветствовал я мужчин. Не дождавшись ответа, взял Эльвиру за руку и сказал: – Komm mit mir (Пойдём со мной. – нем.).
Она встала, сказав «Пока!», и мы пошли к выходу. В прихожей, перед лестницей на второй этаж, рассерженный Януш догнал нас. Он довольно резко дёрнул меня за плечо.
– Ты кто? – спросил он.
Не ответив на его вопрос, я достал ключ, передал его Эльвире и попросил её идти в номер. Не говоря ни слова, Эльвира ушла. Повернувшись к Янушу, я ответил:
– Я русский, звать меня Николай. – И протянул ему руку.
Он ответил коротким рукопожатием и сразу, как бы обжёгшись, выдернул руку.
– Разве ты знаком с Эльвирой? – спросил я.
– Да, я видел её вчера в ковровом магазине, где она работает, там и познакомился с ней.
– О, братец, ты опоздал на два месяца. Я знаю не только Эльвиру, но и её родителей. У нас с ней серьёзные отношения, – соврал я. Считая дело решённым, я миролюбиво спросил Януша: – Чем вы здесь занимаетесь? Я работал в Польше в разных городах. Вы из какого города?
Ещё не успокоившись, он раздражённым тоном ответил:
– Ты перешёл мне дорогу, Николай, эта девушка мне очень нравится. Не встречайся мне на тёмной улице.
– Извини, Януш. Ничем не могу помочь. И ссориться не надо. Эльвира ждёт меня в номере. А тебя в Польше, наверное, ждёт жена. Кольца у тебя очень красивые, подарок жены? – бестактно спросил я.
Ничего не ответив, уязвлённый Януш сверкнул красивыми глазами и решительно вышел.
Придя в номер, я увидел, что Эльвира сидит у ночного светильника и читает советский журнал «Дайджест советской прессы». Она встала и со словами благодарности обняла меня.
…Уже за полночь я проводил её домой. Её родители имели довольно большой дом на главной улице, на первом этаже которого был магазин, где они торговали ковровыми изделиями и тканями.
Через три месяца я завершил работу на фабрике, и мне надо было уезжать. Эльвира привязалась ко мне и последнюю неделю жила в моём номере. Хозяйка, всё понимающая, вечером носила нам еду в номер. Эльвира хотела со мной ехать в Советский Союз. Я согласился на провожание меня на машине до Берлина. Распрощавшись, Эльвира той же машиной возвратилась обратно домой. Я сожалел о её страданиях. Я, грешник, корил себя и был благодарен ей.
С тех пор прошло более четырёх лет. Недавно, примерно за месяц до моей кинематографической поездки в Новосибирск, по текстильным делам я был в Нойгерсдорфе вместе с моим новым чебоксарским коллегой по «Техцентру» Евгением Прокловым. В этом регионе я знакомил его с текстильными фабриками, их руководителями и делился опытом работы по организации сервиса. Я предложил Евгению остановиться в хорошо мне знакомом отеле «Лихтенбург». Я понимал, что могу столкнуться с Эльвирой, и мне было даже любопытно увидеть её, ведь мы расстались не врагами. К тому же я надеялся, что моему новому коллеге можно довериться. Туда мы приехали вечером и сразу решили зайти в ресторан поужинать. Войдя в ресторан, я поздоровался с хозяйкой Дохен, с её мужем Зигфридом и представил Евгения. Дохен наклонилась ко мне и шепнула, что Эльвира с родителями здесь. Мы прошли за указанный нам столик. Довольно громко приветствуя меня, из-за стола вышел Вальтер, отец Эльвиры. К приветствию присоединились остальные члены семьи. Эльвира сидела смущённая с маленькой девочкой на руках. Прошедшие три года, как мы с ней расстались, изменили её. Она повзрослела, пополнела и сильно стала похожа на мать. Рядом с ней сидел молодой человек лет тридцати пяти, рослый, с рыжими волосами, зачёсанными назад, с цепкими взглядом. Я бы сказал, говоря словами персонажа известного фильма, у мужчины характер нордический, стойкий. Но руку он мне подал и приветливо улыбнулся. Сказав им, что я рад их всех видеть, я прошёл к Евгению, уже сидящему за столиком.