В музейном комплексе Цвингер нас объединили ещё с одной группой советских туристов с русскоговорящим гидом. Я уже многократно бывал в этом музее. Но каждый раз вновь и вновь удивлялся величию неиссякаемого творческого духа человека даже во времена ожесточённых войн или моровых болезней. Человеку свойственна самореализация творческого потенциала в любых обстоятельствах, когда он избавляет себя от накопившихся идей, образов и переживаний в минуты и часы вдохновения. Часто великие вещи рождаются и как результат обязательного подневольного труда или просто за кусок хлеба, показывая неповторимый талант мастера. В каждом музее мира есть особые места, где хочется тихо, спокойно посидеть, глядя на эти творения. Невольно задумываешься о своей жизни и о времени, в котором живёшь, сравнивая масштабы событий прошлого и настоящего.
Выйдя из музея, уже стоя во дворе отреставрированного великолепного архитектурного комплекса, мы удивлялись и ещё раз задавались простым вопросом: как могли военные лётчики, то есть люди, получив преступный приказ от политиков, разрушать эту красоту без какой-либо необходимости? В то же время советские войска старались сохранить от уничтожения не только отдельные музеи, но и целые города.
…Мы оказались на немецкий манер пунктуальными. В 14:00 нам открыли ворота хорошо знакомой мне территории. Хартман с двумя помощниками встретил нас радушно. После представления моей компании геноссе Хартман сломал нашу волю: несмотря на то, что перед выездом из Дрездена мы перекусили в кафе, мы пошли за ним в фабричную столовую пить чай. Стол был уже накрыт. Ко мне подбежали несколько ткачих и бесцеремонно обняли меня, как близкого друга, словно показывая моей жене, как надо любить своего мужа.
Одна из них, Петра, вместе с мужем работавшая на фабрике, в один памятный, четырёхлетней давности вечер сдачи станков в эксплуатацию убеждала меня провести с ней ночь у неё дома.
– Но ведь у тебя есть муж, вот он стоит, – говорил я. – Петер, – обратился я к её мужу, – я не понимаю, это шутка?
– Нет, Николай, это не шутка. Сегодня у меня встреча с моей подругой у неё дома. Петре одной дома будет одиноко, – улыбаясь, сказал тогда Петер.
Я был удивлён такими взаимоотношениями мужа и жены, живущих одним домом. Мы ещё несколько пошутили, и я поблагодарил Петера за доверие, Петру – за приглашение и, сославшись на ранний утренний выезд в Берлин, распрощался с ними. В то время в ГДР практиковалось общение целыми семьями со сменой партнёров. Неоднократно я видел городские выставки откровенных фотографий, где были показаны две семьи или несколько, обнажёнными отдыхавшие на природе с детьми.