– Чей склад? – спросил он.
– Новосибирского завода «Сибтекстильмаш», – ответил шеф. Было видно, что он волнуется.
– Знаю я этот завод, был там. Это хороший современный завод, многие цехи которого оснащены станками с числовым программным управлением. И здесь, я вижу, всё солидно организовано. Кто представитель завода?
Я представился.
– Не скучно здесь работать?
– Скучать некогда, работы достаточно. Кроме своего завода веду ещё несколько.
– А почему нет представителей этих других заводов, уважаемый директор? Справитесь с дополнительной работой? – не дожидаясь ответа шефа, спросил Северцев.
– Трудновато, но до ноября, когда прибудут представители этих заводов, продержусь.
– Вовремя надо было заказывать людей, товарищ Молов. Грядут большие перемены, по какому бы направлению они ни развивались, нам следует укреплять фундамент взаимоотношений с германским народом. Надо, чтобы они видели, что мы не просто победители, но и что мы в состоянии быть надёжным партнёром в любых других делах.
– Язык знаете? – обратился ко мне Северцев.
– Да, я закончил четырёхлетние курсы при торгпредстве.
– Так вы должны и переговоры проводить без переводчика…
Ответ мой предвосхитил шеф, сказав:
– Главные переговоры в основном провожу я или главный инженер. Моя штатная должность – директор «Техцентра». Но для большего представительства на переговорах прошу вас помочь организовать, чтобы должность моя называлась не просто директор, а генеральный директор. Чтобы вёл переговоры не какой-то там инженер…
Северцев перебил шефа:
– Уважаемый Молов, как вы можете говорить об инженерах так унизительно?! На инженерах, между прочим, держатся все производства, ими совершаются все открытия, а вы говорите – «какой-то». Ладно, рассмотрим вашу просьбу. Для этого должно быть соответствующее обращение вашего объединения в Министерство внешней торговли. Хотя мне не нравится ваше отношение к инженерам. Мужики, что скажете, не притесняет вас ваш руководитель?
Северцев обвёл всех глазами, но все стояли, молчаливо поглядывая на своего патрона, и только Виктор Расторгуев криво ухмыльнулся. Его одесский юмор едва удержался на его языке.
Жирное лицо шефа было потным, и мне показалось, что у него трясутся губы. Выглядел он каким-то жалким. Инспектирующий несколько задержал взгляд на директоре и сказал как бы в общем, ни на кого не глядя: