– О чём ты думаешь? – спросила она, и уголки её губ дрогнули.
– О том, одни ли мы во Вселенной, и есть ли на далёких звёздах жизнь, – соврал я, поднимая взгляд на небо.
– М… а ещё о чём?
– О том, что ты похожа на ту самую песню, которую я никак не могу вспомнить.
Она рассмеялась, и этот звук слился с шумом проехавшей через улицу одинокой машины. Она всё ещё шла со мной под руку – её пальцы были тёплыми, и от этого тепла забывалась вся суета моего прошлого дня, прошлой недели, прошлого месяца. Окситоцин, гормон социальной значимости. Мы с Анютой ещё даже не целовались, а моё тело уже воспринимает её как часть моей маленькой стаи.
Проходя мимо какой-то детской площадки, мы заметили ребят – вернее, это они нас заметили. У них была одна бутылка на троих, и один из компании шагнул к нам, но другой взял его за руку, что-то шикнул на ухо, и тот замер. Узнали во мне спортика? Или видели где-то ещё? У региональной известности есть свои плюсы и минусы.
Из плюсов – репутация среди ментов: могут отпустить и даже повторно не потребовать показать сумку. Из минусов – пожелай я сделать что-то безбашенное, все узнают во мне Сашу Медведева.
Выяснять, что именно сдерживало ребят, ведущих ночной образ жизни, было совсем неинтересно. А может, и не узнали меня – просто тот, кто шагнул ко мне, не сёк в дворовых понятиях, а его просто остановили: «Куда ты? Не видишь, он с девушкой!»
Анюта, Анюта, рыжик мой рыжик, сегодня ты, похоже, неосознанно спасла этих троих от озвездюливания.
Но чем наше третье свидание будет отличаться от всех остальных? И я решил, что – «безумием»!
– Анют, ты высоты боишься? – спросил я её.
– Нет, а что? – удивилась она вопросу.
– Полезли! – показал я ей на пожарную лестницу на торце одной из хрущёвок.
– Ты с ума сошёл?!
– По курицам в постели не понятно было? Полезли! – и мы подошли к лестнице, и я подсадил Аню наверх, чтобы её руки могли касаться верхней ступеньки, и она бодро полезла.
Обожаю это время – все атлетичные, не то, что в моей прошлой жизни, где половина на лавочке с освобождением от физкультуры сидит.
– Эй, не подсматривай! – вдруг дошло до неё, и она крикнула мне сверху.
А я, подпрыгнув, подтянулся и тоже полез за ней.
– Заберёмся – дашь мне пощёчину! Сразу за всё! – выдал я, поднимаясь наверх и созерцая её ножки, перебирающие по ступенькам под платьем.