Чтоб я ещё какого-нибудь Шмеля отпустил или не добил – да никогда! Как и «сдался» милиции. Придурок в дежурной части возьми и назови моё ФИО и город при жуликах. То ли реально придурок, то ли отомстить хотел за то, что я на них заявление не хочу писать. Может, ждал, что я в отделение забегу с криком: «Помогите! Хулиганы зрения лишают!»
А особенно порадовала история про Мишу с выбором без выбора. Твори добро и беги – в облегающем костюме и в маске на лицо, а то поймают и заставят показания давать целый день в воняющих перегаром и гнилью комнатах разбора. Благо, мне восемнадцати нет, а то могли бы и дольше мучить. А так по закону обязаны родителей вызвать. Хоть деньги не отняли. За эти сто рублей я бы месяц учился и пахал бы на двух работах, хотя та же Света говорит, что намотчик до двухсот получает. Тут уж надо выбрать: бесплатные куры с риском для жизни и свободы или просто взять и купить всё, что мне надо.
«А в свободное время Миша повадился из курятника кур красть, но не просто кур, а неощипанных, ибо имел Миша склонность к шуткам дурацким: куриные тушки в постель к товарищу запихивать…» – произнёс в моём воображении рассказчик, капитан КГБ Смирнов, и это бы могло прозвучать, если бы меня тогда досмотрели на набережной.
Сука, увольняюсь с фабрики, сконцентрируюсь на намотке и спорте.
Но пройти проходную общаги мне не дали. В фойе меня ждала куча народа, тут были мама и папа Саши Медведева, какой-то милицейский старлей, комендант и ребята из комсомола, а также Аня, Гена – короче все, даже Перекрест и Армен.
– Товарищи, внимание! – произнёс секретарь ПКО Вороновского приборостроительного техникума, молодой парень лет двадцати пяти в сером пиджаке, с красным значком ВЛКСМ и серым галстуком в полосочку – всё как надо. – Сегодня наш Медведев Саша отличился: он, рискуя своей жизнью, вступил в схватку с вооружённым преступником, получив ранение, обезоружил его и передал сотрудникам милиции! Внимание! У преступного элемента было изъято три грамма наркотических средств! Возбуждено уголовное дело! Мы, как жители города Ворон, говорим тебе: «Спасибо!» Ура, товарищи!
Аплодисменты оглушили мои уши, и я хотел было улыбнуться, но рана на груди стрельнула, и получилось, скорее всего, как-то сморщенно.
А дальше был бал у Булгаковского Воланда: они подходили и жали мне руку – сука, каждый! – пока их всё так же не отогнал секретарь с сотрудником милиции. Далее было всё как в тумане – я их не слышал, ведь я ещё сегодня ничего не ел. Мне жали руку уже официальные лица, говорили, что никогда во мне не сомневались. Милиционер оказался нашим участковым – он-то и сообщил родителям Медведева, что я геройски останавливал наркомана, а потом давал показания, а уже далее меня повезли к медикам в ведомственную часть зашиваться, и скоро я буду тут. Со слезами на глазах меня обняла Сашина мать, и тут мне стало жутко: сейчас я был для Саши Медведева тем самым «сыном маминой подруги» – мной гордились, меня ставили в пример, у меня всё получалось. А я был ни фига не Саша… Или уже Саша?