– Не раньше, чем к Новому году, – вмешался Руслан, и в его голосе прозвучала лёгкая ирония.
– А привезёшь мне сувениры? – не сдавалась Крис.
– Обязательно привезу. А что ты хочешь?
– Не знаю, я ни разу не была в Америке. Что обычно оттуда привозят?
– Сироп кленовый, – рассмеялся Туманов-младший. – Он там самый вкусный. Его там везде добавляют: в вафли, в кашу, даже бутерброды с ним делают.
– Вместо варенья, что ли? – удивилась Кристина.
– Именно так, Кристюш.
– А я больше не Кристина. Я теперь Андромеда! – заявила девочка с гордостью.
– Это ты сама придумала?
– Нет. Это дядя Крюгер придумал.
Тимур сразу переменился в лице. Крюгера он лично не знал, но слышал от Киры, что это друг Стародубцева. «Быстро же она влилась в эту компанию», – промелькнуло у него в голове.
– Ну, беги, малышка, – обратился он к дочери и опустил её на пол. – Мне ещё с мамой поговорить нужно.
Девочка забегала по аэропорту. Здесь ей было интересно буквально всё: стойки регистрации, панорамные окна, детский уголок с другими ребятами… Она с любопытством рассматривала всё вокруг, её глаза сияли от восторга.
– Спасибо, что не рассказала ей, что я улетаю навсегда, – тихо сказал Тимур Кире.
– Не хотела её заранее расстраивать. Она тебя любит, – ответила Кира, и в её голосе прозвучала нежность и лёгкая грусть.
– Подрастёт – сама поймёт, что так будет лучше для всех, – произнёс Тимур, и в его словах чувствовалась тяжесть принятия этого непростого решения.
– Ты хоть звони иногда, – попросила Кира, глядя на него с надеждой.
– Я постараюсь, – ответил он, и в его взгляде мелькнула неуверенность.
– Тим, пошли, – окликнул его Руся. – Регистрация начинается.
– Сейчас, брат, – отозвался Тимур.
Он подошёл к Славе. Их глаза встретились, и в этот момент в воздухе повисла негласная борьба: в взгляде Тимура читалась боль и нерешительность, а в глазах Славы – твёрдость духа. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, словно пытаясь прочесть мысли друг друга.
Но вдруг Туманов протянул Стародубцеву руку. Этот жест был полон противоречий: в нём чувствовалась и неприязнь, и одновременно – признание того, что сейчас важнее всего.
– Береги их, – сказал он, и в его голосе прозвучала искренняя, почти умоляющая, просьба. В этих словах было всё: и сожаление о прошлом, и тревога за будущее, и надежда на то, что Слава действительно сможет защитить Киру и Крис.