– Да, но эта-то опять нарисовалась.
– Кто?
– Коллетт.
– В самом деле? – Иззи затянулась сигаретой. – Но она уж точно не гладила ему рубашки.
– Она заявилась сегодня в фабричный офис, такая наглая, и сказала, что ей нужно поговорить с Шоном. Пробыла у него две минуты и вышла недовольная.
– Может, узнала, что у Шона появилась другая. – Иззи до сих пор не могла переварить новость, что Шон связался с тихой, домашней Энн, которая большую часть своей взрослой жизни пробыла вдовой. Да, они с Шоном почти одногодки, хоть в этом есть какая-то логика, но в остальном она была полной противоположностью Коллетт.
– Говорят, он не дает Коллетт видеться с детьми, – сказала Тереза.
– Правда? – удивилась Иззи. – Пожалуй, это уже перебор. Как можно отлучать мать от собственных детей?
Тереза шагнула к своей пепельнице и стряхнула в нее пепел.
– Что ж, значит, у него имеются на то веские причины, – сказала она.
Иззи хотела было возразить, но ее отвлек Джеймс. Он заговорил, тыча пальцем в стол:
– Моим родителям никто ничего не приносил на блюдечке. Им все пришлось добывать собственным трудом.
– Они откуда родом? Из наших мест? – поинтересовался Манус Суини.
– Нет. Из городка севернее нас. Жили на одной улице. Кажется, даже были пятиюродными братом и сестрой.
Все замолчали.
– Четвероюродными, – поправился Джеймс, и все засмеялись. Иззи видела, как в глазах мужа блеснул холодный огонек.
Со сцены послышалось в микрофон: «Раз-раз, проверка звука», тренькнули гитары, брякнули цимбалы.
– Не понимаю, зачем говорить, будто твои родители ничего не получили от государства, – сказала Иззи. – Разве ты не рос в доме, что выделил для них горсовет?
Джеймс отвел от нее взгляд.
– Да, но на этом помощь государства заканчивалась, – сказал он. – Все остальное они зарабатывали сами.
– Господи, да когда уже начнутся танцы, – пробормотала себе под нос Иззи.
– Люди тогда жили в основном просто, скромно, – продолжил Джеймс. – И вот именно таким я и хотел бы помогать. Тем, кто привык напрягаться.
Иззи взглянула на мужа, такого из себя «простого и скромного». Ей вдруг захотелось схватить винную бутылку, подойти к нему и хрястнуть ею по его простой, скромной башке.
Из микрофона вырвался пронзительный свист, и у Иззи заложило уши.
– Прошу прощения, – сказал мужчина на сцене. – Надеюсь, это вас немного встряхнуло. – Издав смешок, он стал наигрывать начальные аккорды «Лживого сердца»