Занятая туалетом Куракина махнула рукой.
– Свободна до обеда.
Это был щедрый подарок. До обеда – значит, в ее распоряжении три часа.
Воспитательный дом в двух шагах – на Мойке. Времени хватит наговориться и навестить оставшихся в приюте девочек.
Зизи вылетела из дворца птицей и даже не успела запыхаться по пути.
Она не могла предупредить любимую учительницу о своем приходе и боялась, что той не окажется на месте.
Но Эдит Карловна, дежурившая в этот день, встретила ее у входа.
– Боже! Какой сюрприз! – вскричала она по-французски.
Зизи кинулась в ее объятия и тоже по-французски зашептала скороговоркой:
– Я так скучала по вам, по девочкам. Мне так не хватает наших встреч, разговоров. Я очень хотела вырваться хоть на часок, чтобы побыть около вас.
Этого невнятного бормотания хватило. Чуткая Эдит догадалась о том, что творится в душе девочки, и, не задавая лишних вопросов, отвела ее в свою комнату, приказав дожидаться, пока ей не будет найдена замена на время дежурства.
Вернувшись, Эдит приготовила чай и достала купленные для завтрашнего похода к отцу пирожные.
– Как чувствовала, что ко мне пожалуют гости! – весело сказала она. – Угощайся!
Пока Зизи разливала чай, Эдит украдкой оглядела девочку и сочла, что у нее утомленный и печальный вид. Впрочем, на лице бывшей воспитанницы всегда была печать грусти. Может, все не так плохо?
А Зизи, уплетая сладости, была бесконечно счастлива. Ах, если бы вернуться в ставший если не родным, то, во всяком случае, привычным и знакомым до мелочей дом!
Она проговорили до самого обеда, и времени у Зизи оставалось только добежать до дворца.
– Я забыла рассказать тебе кое-что, – неожиданно произнесла Эдит Карловна. – Вообще-то я не хотела… Но вдруг это важно. В конце концов ты сейчас в безопасности…
Зизи подняла глаза от чашки с чаем, и по спине вдруг пробежал холодок.
– Совсем недавно, как раз в мое дежурство, к нам приходил какой-то господин. Представился статским советником Курычевым. Он разыскивал дочь своей покойной сестры. Та вроде бы умерла, оставив после себя ребенка, родившегося зимой шестьдесят седьмого года. Имя девочки он не знал, как и дату, когда она могла поступить в приют. Интересовался теми, кто был привезен до начала марта. Свое появление через тринадцать лет он объяснил тем, все это время по делам службы безвыездно находился в Индии. О том, что племянницу сразу после смерти сестры во время родов за отсутствием других родственников сдали в воспитательный дом, якобы узнал только по возвращении. С разрешения Аркадии Дмитриевны я дала ему регистрационную книгу. Он…