Незнакомка посмотрела на обложку и вдруг сказала:
– Ты представляешь, что это твои родители, да?
Потрясенная проницательностью женщины, Зина неожиданно для себя призналась:
– Я не знала, что это французский, но я умею писать на нем.
– Писать, не зная языка? Неужели такое возможно? – воскликнула незнакомка и, поднявшись, указала на стул.
– Садись сюда. Вот тебе карандаш и бумага. Покажи, что умеешь.
К тому времени Зина довольно бойко управлялась даже с перьевой ручкой, что получалось не у всех девочек, но карандаш ей нравился больше. Присев на краешек стула, она пододвинула листок и принялась писать выученные строки. На чужом языке получалось не так быстро, как на родном, но ее никто не торопил и не останавливал, поэтому девочка продолжала наносить на бумагу незнакомые слова.
Лист закончился, а слов оставалось еще очень много. Зина вопросительно взглянула на незнакомку. Та сидела с округлившимися глазами.
– Ты знаешь, что без единой ошибки написала начало второй песни «Чайльд Гарольда»?
– Нет.
– Боже! Я просто слов не нахожу от изумления! – всплеснула руками женщина и вдруг спросила:
– Как тебя зовут?
– Зина Надеждина.
– Ты хотела бы выучить французский, Зина? Не только писать, но читать и свободно говорить?
– Больше всего на свете! – осмелев, ответила девочка.
– Тогда я буду учить тебя. Меня зовут Эдит Карловна, а тебя с этого дня я буду называть на французский манер – Зизи? Согласна?
Имя показалось девочке смешным и немного нелепым, но оно вносило в жизнь хоть какое-то, пусть маленькое, новшество.
– Согласна!
Так Зина стала Зизи и начала заниматься с Эдит Карловной, теперь гораздо чаще покидая свое убежище, но снова и снова возвращаясь туда, чтобы, перебирая книги на полках, обнаружить французские, утащить их под стол и читать.
Эдит Карловна никому не открыла секрет ученицы и в благодарность за это получила от нее не только любовь и восхищение, но и замечательное усердие.
Прекрасная Эдит, как называли ее воспитанницы, преподавала французский язык старшим девочкам, а с Зизи занималась отдельно, по вечерам. Занятия проходили не в библиотеке, чтобы случайно не выдать тайное убежище, а в комнате Эдит, где им никто не докучал. Эти часы были лучшими в жизни девочки, и, кажется, Эдит Карловна также получала от их общения удовольствие. Она считала, что у Зизи исключительные способности к языкам, и через год стала обучать ее еще и немецкому.