Разумеется, скоро все узнали, что Надеждиной покровительствует преподавательница, и это обстоятельство имело несколько последствий.
Положительным было то, что Аграфена с тех пор ни разу не поднимала на нее руку, но однажды Зизи случайно услышала разговор Эдит с Аркадией Дмитриевной.
– Я считаю подобное отношение к отдельным воспитанникам непозволительным, – сердито выговаривала Эдит Карловне начальница. – Вы выделяете девочку и этим развращаете ее. Неужели вы не понимаете, что даете ей ложную надежду?
– Я не даю ей никаких надежд. У девочки удивительные способности к учению. Не только к языкам. Она отлично успевает по всем предметам. Возможно, по выпуску из приюта она сможет найти место домашней воспитательницы.
– И кто об этом будет хлопотать?
– Я сама помогу Зизи устроиться.
– Зизи? Боже! Девчонка может возомнить о себе невесть что!
– Зизи очень скромна и благовоспитанна. Ее трудно испортить.
– Ах, что вы говорите, – язвительно процедила Аркадия Дмитриевна.
– Абсолютно уверена. Кроме того, я занимаюсь с девочкой в свободное время.
– Но вы выделяете ее! Это может плохо сказаться на ее общении со сверстницами.
– А если я стану заниматься не только с ней? Отберу наиболее способных девочек из младших классов и подключу к урокам?
– У нас нет лишних средств для оплаты занятий с младшими девочками.
– Я по-прежнему буду заниматься в свободное время.
– Как хотите. Ничего против этого не имею.
Зизи, слушавшая разговор, стоя за углом, выдохнула с облегчением. Она уже не представляла своей жизни без уроков Эдит Карловны.
Вскоре после этого к их компании примкнули Аня и Маша, которые были в восторге от того, что стали зваться теперь Анет и Мари.
Зизи оказалась не слишком рада расширению круга общения. Нет, она не была эгоисткой – это слово слышала от преподавательницы – и не мнила, будто Эдит Карловна должна принадлежать лишь ей одной. Просто за годы жизни под столом отвыкла от общения и не особо в нем нуждалась.
Как-то она даже сказала об этом Эдит.
– Мне кажется, со временем ты будешь благодарна подругам за возможность общения, – ответила та. – Поверь, от одиночества в конце концов устаешь. А некоторым оно приносит немалые страдания.
Голос преподавательницы при этих словах сделался таким грустным, что у Зизи невольно сжалось сердце. О чем это она?