– И что за дело у тебя?
– Того сказать не могу.
– Как же мне верить тебе? Твой товарищ – беглый холоп. Бунтовщик. Ему прямая дорога в стан Разина-вора. Ты говоришь, что знаком тебе дьяк Башмаков. Но сие токмо слова.
– Неужто грамота государева…
– Сия грамота может быть отнята у настоящего посланца Башмакова. А ежели ты пришел дабы холопей наших бунтовать? Ныне Стенька-вор собирает холопей беглых на Дону. Ну да скоро конец вору.
– Конец?
– Батюшка мой отписал мне, что послана государем грамота на Дон. Атаману Самаренину.
Фёдор засмеялся. Она ещё ничего не знает. Вести не дошли.
Мария нахмурилась:
– Тебе смешно?
– Нет ныне атамана Самаренина, боярышня. Был, да весь вышел. Я на Москве сии новости слышал.
– И что тебе ведомо?
– Посланца государева приказал Стенька утопить. Ныне сам Стенька атаман Всевеликого Войска Донского. Сила его только выросла.
– Не может быть того!
– Но сие так, боярышня. Потому и послан я с делом важным от имени великого государя.
– Но кто ты? Ты назвал только имя. А кто такой Фёдор? Фёдоров много на Руси.
– Я один из многих.
– Мне нужно доказательство того, что ты не бунтовщик.
Фёдор сказал по-испански:
– Я кавалер высокого ордена Алькантара, испанский идальго дон Федерико де Монтехо.
Мария удивилась, услышав испанскую речь. Она была необычной девушкой для своего времени. В доме отца изучала языки и хорошо говорила на испанском и французском языках.
– Вы прибыли из королевства испанского? – спросила она на том же языке.
Пришла очередь Фёдора удивляться:
– Боярышня говорит на по-испански?
– Я знаю и язык франков. У меня способности к языкам. И мне сие интересно самой. Книги на сих языках батюшка выписывает, а читать я большая охотница.
Мария и Фёдор разговорились о книгах и науках разных. Княжна приказала холопам покинуть горницу. Она осталась с Фёдором наедине. Усадила его за стол сама налила вина в серебряный кубок.
– Прошу угощаться, кавалер де Монтехо. Откуда же ты знаешь наш язык?
– Я русский, боярышня.
– Русский? Снова кавалер говорит странные вещи.
– Я за свою жизнь повидал столько странностей, что боярышне и во сне того не приснится. Но я родился в Москве, боярышня. Сие правда-истина.
Фёдор вдруг захотел рассказать этой необычной девушке о своей жизни.
Она спросила:
– Кто твои родители? – Мария перешла на русский.
– Я не столь знатного рода, боярышня. Мои мать и отец уже умерли.