– Ты мне не сказала, что это вечеринка Тео Бруда.
– Как ты могла этого не знать? – парировала Тиммонс. – В академии уже несколько недель ни о чем другом не говорят. Еще один признак того, что тебе просто необходимо там оказаться. Если в разговоре с тобой никто про нее ни разу не упомянул, значит, ты остро нуждаешься в именно тех социальных связях, которые мы сейчас и идем устанавливать.
Они с Тиммонс поднимались по изящной каменной лестнице к широкой входной двери особняка. Лоб Рен покрылся холодным потом. Ее подруга летела на звуки музыки и шум праздника, словно яркая птица, возвращающаяся в родное гнездо. А Рен предпочла бы сейчас оказаться на антресолях библиотеки.
– Откуда у тебя предубеждение против Брудов?
– У меня нет против них никаких предубеждений.
– Неужели? Тогда почему тебя всю перекашивает всякий раз, когда я упоминаю фамилию Бруд?
Рен скривилась.
– О, вот-вот. Перекосило. Так что с ними не так?
«Все, – подумала Рен. – Если бы ты только знала, сколько всего с ними не так». Однако вслух она дала более рациональный ответ – такой, какой от нее могла ожидать Тиммонс:
– Уже несколько сот лет их подход к коммерческим предприятиям нельзя назвать иначе как грабительским. Во время Экспедиционных войн они захватили больше пленников, чем остальные четыре дома, вместе взятые. Их генеалогическое древо представляет собой галерею худших тиранов в истории Катора. И далеко не все их преступления были совершены в далеком прошлом. Всего десять лет назад Ландвин Бруд посредством подделки документов отнял землю у жителей Нижнего города. А затем он не выполнил своего обещания занять всех этих людей в работах на пристани, построенной на присвоенной земле. Я… терпеть не могу Брудов. Ничего с этим не поделаешь.
Тиммонс кивнула:
– Боги, Рен. Если приверженность принципам морали – это твой основной критерий при выборе будущего места службы, уверяю, тебе ни один дом не подойдет. У всех них немало скелетов рассовано по шкафам. Думаешь, почему они стали самыми могущественными людьми в самом могущественном городе в мире? Намек: совсем не потому что они добрые, совестливые и щедрые.
Рен понимала, что это правда. Все семьи – основательницы города далеко не были образцами нравственности. Ее ненависть к Брудам порождалась очень личными причинами – но о них она не говорила ни одной живой душе. Рен замолчала. Они добрались до обширного, но битком забитого людьми холла. Обойдя толпу по краешку, они собрались поглядеть на остальные комнаты на первом этаже, но тут из ниоткуда возник Клайд Винтерс и схватил Тиммонс за руку.