– Я… – запнулась я и сделала глубокий вдох.
Отвечая, надо сохранять спокойствие. Вести себя по-взрослому, в отличие от двух взрослых, что сидели напротив.
– …еду на стажировку за границей и не понимаю, почему вы меня не поддерживаете.
Спокойствие в голосе удивило даже меня. Ковыряя заусенцы, я пристально смотрела на маму, ожидая ответа. Уже несколько недель.
– Тара, милая…
Мама протянула мне руку через стол, но я уперлась ладонями в колени. Мне не хотелось держаться с ней за руки и позволять сюсюкаться со мной, как с маленьким ребенком. Точно не сейчас, когда уже по интонации понятно, что она попытается отвлечь меня. Или будет взывать к разуму.
– …будь благоразумной.
Я закатила глаза. Началось.
– Хоть кто-то в этом доме может мне ответить?
На последней фразе голос дрогнул. Один простой вопрос сделал последние недели невыносимыми. Глаза горели недоверием, а сердце колотилось в грудной клетке. Я взглянула на родителей, они казались такими спокойными в отличие от меня. За что они наказывали меня молчанием, если мой единственный проступок – принятие собственных решений? Мэтти нащупал под столом мою ладонь и взял за руку. Ничего страшного, что он не бросался ради меня на амбразуру, хоть мне этого и хотелось. Спустя вечность молчаливых переглядов отец снова принялся елозить приборами по бежевой фарфоровой тарелке, расправляясь с едой. Он отрезал кусок жаркого, положил его в рот и начал жевать.
– Ты что, шутишь?
Грудь вздымалась, и я растерянно уставилась на него. Зато теперь не придется выбирать – грустить или злиться.
– Тара, – поднял он глаза, раздраженно вздохнув. – Я подумал…
– Никаких «я подумал»!
Я с силой стукнула круглым кончиком ножа по столу и краем глаза заметила, как вздрогнула мама.
– Никаких «я подумал», никаких «мы этого не хотим», никаких «ты нас разочаровала». С меня хватит!
Вся злость последних недель нашла выход, и у меня просто не осталось сил ее сдерживать. Я посмотрела отцу в глаза и стойко выдержала его суровый взгляд. Гнетущая тишина расползалась все дальше. Что теперь делать? В фильмах после драматичного эмоционального взрыва люди обычно встают и в гневе уходят, чтобы придать словам важности. Похоже, я упустила момент.
– Тара, дорогая…
Спокойный голос мамы звучал так, будто она уже договорила. Однако за последние недели я прекрасно поняла, что это еще не все.